Лорд поневоле

Она улыбнулась.

– Дорогой мой, от этого не отказались бы многие!

– Очень возможно… Гвенда, вы знаете что-нибудь о нефти?

Гвенда рассмеялась.

– Это я-то! Конечно, нет, Чик! Но вам вовсе не нужно быть знатоком нефтяного дела, чтобы быть директором нефтяного общества!

– Я полагаю, что так, – ответил Чик, но в его голосе звучало сомнение.

На следующий день он вернулся домой с целой связкой книг. Все они относились к добыче нефти и ее переработке. На три дня и три ночи он заперся в своей комнате, чтобы подтвердить подозрение, зародившееся у него в результате быстрого обмена взглядами между мистером Глионом и его другом.

Это было во время их завтрака, когда мистер Глион красноречиво рассуждал о тех дивидендах, которые могло бы выплачивать еще не развернувшееся предприятие. Только один взгляд заметил Чик, но этого было достаточно для подробного изучения всего, относящегося к нефти и ее переработке.

Прошла неделя и, одолев свои книги о нефти, он занялся уникальным геологоразведочным обзором Румынии, который смог достать в библиотеке. Это была маленькая книжечка на немецком, и следующие три дня Чик провел с немецко-английским словарем под рукой, с трудом осваивая тонкости языка Гейне и Шиллера.

Проспекты были отпечатаны и выпущены с быстротой, которая лорду Мансару показалась неприличной. На первом заседании правления, на котором присутствовал Чик, мистер Глион объявил, что подписка идет как нельзя лучше. Тем не менее, Глион, видевший на своем веку рождение и смерть бессчетного множества компаний и имевший большой опыт в отношении всякого рода подставных директоров, возвратился в свой превосходный дом на Кресчент-стрит, дрожа от ярости.

– Что это за негодяй, которого мне подсунули! – набросился он на своего кроткого компаньона. – Клянусь головой, я выброшу его из правления!

– Он молод, – прошептал мистер Меггисон.

– Молод… черта с два! – кипятился Глион. – Из-за дела, которое должно было отнять от нас не более десяти минут, он заставляет нас валять дурака до шести вечера! Заметили ли вы, как он настаивал на чтении отчетов инженера? Слышали вы, что он сказал по поводу покупной стоимости участков и как интересовался, кто получит эти деньги?

– Он очень молод, – пробормотал мистер Меггисон.

– Молод! – шумел шарообразный председатель правления. – Он вызвал недовольство Джойси, а мне Джойси позарез нужен для обработки рынка!

В это время Феликс Джойси, потерявший значительную долю своего энтузиазма, шел рядом с мрачным Чиком вдоль набережной Темзы.

– Вы знаете чертовски много о нефти, – заметил Джойси с явным неудовольствием, ибо людям свойственно огорчаться, когда что-нибудь нарушает их благодушный оптимизм. – Где вы всему этому научились?

– Я читал, – скромно ответил Чик.

– О, в книгах! – воскликнул Джойси презрительно.

– Да, в книгах. Книги рассказали о том, что есть такая страна, которая называется Румынией. Вы бывали там когда-нибудь?

Мистер Джойси признался, что там он не бывал.

– Вы страшно взбесили Глиона, – заключил он после минутного молчания.

– В самом деле? – изумился Чик. – Это такой толстый красный человек, не так ли?

– Это он. Вы упрекнули его за дорогую покупку. Пятьсот тысяч фунтов вовсе не так много, если имущество таково, каким я его считаю.

Чик что-то невнятно промычал.

– Кто получит деньги? – спросил он, помолчав.

– «Южный Нефтяной Синдикат», – ответил Джойси неохотно, с некоторой заминкой, ибо знал, что мифический «Южный Нефтяной Синдикат» был одним из псевдонимов мистера Глиона и мистера Меггисона.

Они расстались там, где трамвайные вагоны ныряли в темный туннель под Темзой, и на прощание Чик бросил свою бомбу.

– Я думаю, что на этих участках нет никакой нефти, – обронил он. – До завтра, мистер Джойси!

С этими словами он покинул молодого биржевика, растерянно глядевшего ему вслед.

Через две недели пришел новый отчет от инженера, занятого бурением скважины. Глион отнесся к нему с философским спокойствием.

– Несомненно, джентльмены, он должен начать бурить новую скважину… Все это очень досадно, очень… – Он устало провел рукой по лбу. – Пусть хоть другие пожнут плоды наших трудов. Спокойствие, джентльмены, мы можем не дойти до нефти в течение месяца, в течение двух месяцев или даже двух лет, – но рано или поздно наше дело все-таки увенчается успехом… Перейдем теперь к следующему вопросу нашего заседания…

– Одну минуту, – вмешался Чик. – В проспектах вы писали…

– Всякое обсуждение проспектов нарушает порядок дня, – осадил его Глион, пользуясь правом председателя. – Переходим к следующему вопросу!

На следующий день Чик получил приглашение явиться на Кресчент-стрит. Мистер Глион был болен. Он был очень болен. В доказательство этому он возлежал на тахте, облаченный в лучезарную пижаму (рисунок которой он, вероятно, изобрел в тот час, когда устал разрисовывать свои жилеты).

– Доктор велел мне прекратить всякую деятельность, – пожаловался он Чику. – Присядьте, Пальборо. Можно вам предложить чаю? Или вы хотите виски с содовой?

Чик вежливо отказался. Глион кашлянул.