Лорд Пустошей

– Да, все уже, – ответил Винсент и сказал мне: – В конце концов и до тебя мертвяки доберутся и растерзают. Но я надеюсь, что предшествующего аттракциона тебе хватит, чтобы ты не смог покинуть этот мир и продолжил существование в виде бесплотного призрака, терзаемого виной за столь отвратную смерть своих людей, ибо именно твой глупый идеализм и стал причиной их гибели.

– Тварь ты поганая… – только и смог прошептать я. – Куда хуже самого мерзкого демона…

– Возможно, – пожал плечами Винсент и улыбнулся. – А вообще, меня как-то мало волнует твое мнение о моей персоне. Главное, что мои родичи в ином мире порадуются, глядя на твою смерть. Для них и потеха. – И, поторопив своих воинов, подтаскивающих моих дружинников поближе к карете, продолжил: – Конечно, можно было бы решить все иначе… Забрать тебя в замок и заставить искренне раскаяться в твоих злодеяниях. Но увы, сдается мне, что в ближайшее время я буду очень занят… Надо же уделить особое внимание виновнице случившейся с родичами трагедии… – Гнусная ухмылка на роже этого мерзавца, предвкушающего издевательства над бедняжкой Ребеккой, заставила меня стиснуть до боли зубы и, прикрыв глаза, вновь проклясть свою доверчивость, по сути погубившую девушку. – Так что счастливо оставаться! – сказал на прощание этот выкормыш сатийской гиены и спрыгнул с кареты наземь.

– Давайте стаскивайте их поближе к карете, чтобы все оказались под пологом непроницаемости, – донесся до меня голос Йоргена. Открыв глаза, я увидел, что кукловод уже сделал свое черное дело, нанеся рунные рисунки на лица моих людей, и теперь определялся с границами воздействия заклинания.

Уменьшение периметра полога меня не радовало, ибо это означало увеличение времени его существования, а вот то, что мои дружинники еще живы, хоть и изранены, заставило воспрянуть духом. А из приданного сэром Говардом отряда остался только Карл… Остальных не зря ведь украсили рунами и перенесли к карете. Да еще и связали хорошенько. Значит, есть еще шанс… Снять бы только путы.

– Надеюсь, ты не рассчитываешь на освобождение? – с гаденькой ухмылкой поинтересовался обративший на меня внимание Йорген. – Не рассчитывай даже – из этих веревок под силу вырваться только мертвяку. Да и не изменит ничего твоя свобода. Руны-то невозможно свести без специальных ингредиентов – разве что срезать вместе с кожей лица. Только мы вам не оставим ножей. Да и сил у вас не хватит на подобные выверты. Уж это я обещаю.

Не успел я сообразить, что же некромант имеет в виду, как он притащил шкатулку из черного камня и, подойдя к сваленному нами дереву, лежащему неподалеку, вытряхнул в пышную крону блеснувшую в солнечных лучах статуэтку. Тем самым приблизив нашу смерть.

Явно ведь раненые недолго продержатся на грани, когда статуэтка из них жизнь вытягивает. Значит, очень скоро кто-то обернется алчущим плоти и крови мертвяком… И, разорвав путы, набросится на беззащитных товарищей.

– Счастливо оставаться! – еще раз простился со всеми Винсент и взобрался на подведенного ему коня. – Уж потешьте моих родичей, будьте так любезны! – хохотнул он напоследок и, потеряв к нам всякий интерес, ударил своего скакуна хлыстом.

Изрядно поредевший отряд Винсента последовал за ним, и вскоре мы остались одни под сенью деревьев. Разве что местные волки могли бы составить нам компанию, ибо наступало их время – приближалась ночь. Еще не темень, но тени уже так густы и длинны, что не приходилось сомневаться в скором угасании дня.

И мельтешащие у меня в голове мысли все как одна были мрачными и черными под стать надвигающейся темноте. А всплывающие в сознании обрывки воспоминаний из чужой жизни просто сводили с ума, постоянно сбивая меня с поисков пути к спасению. Да и измученное тело мне почти не повиновалось – малейшее движение вызывало боль. Рука или нога – в зависимости от того, чем я хотел пошевелить, – немела и становилась будто чужой.

Нет у меня возможности избавиться от пут и попробовать хоть что-то сделать. Я и себя-то не могу спасти… Перемещение в замок ничего не решит – ибо что здесь помирать, что в подвале, лежа на плите портала. Все одно… Ни здесь, ни там спасения нет.

– Дарт, ты уж нас прости, – донесся до меня голос закашлявшегося Стоуна. – Оплошали мы… Во всем тебя подвели…

– Да вы-то в чем виноваты? – с трудом справившись с непослушным языком, отозвался я. – Тут кругом моя вина… Не попадись я в эту ловушку, все было бы иначе…