Лорд Системы 4

— Ты едва ли не подставил меня под удар, устроив столкновение с Краснодаром. — возмущённо заявляет она едва меня видит, — Мой брат теперь настороже и вовсе не покидает свой дворец, опасаясь заговора! Он едва не раскрыл нас, когда стал задавать те вопросы!

Я спокойно сажусь напротив неё, закидывая ногу на ногу.

— Напомни мне, с кем ты заключила договор, — спрашиваю.

Мэнфи возмущённо дёргает носиком, но отвечает:

— С Лордом Спарты.

— С Лордом-Варваром, — поднимаю я указательный палец, — Это две стороны одной монеты. Ты желала иметь в союзниках льва, а не слепого и беспомощного котёнка. И я действую так, как следует. Если меня дёрнут за ус, я ударю в ответ. Не стану терпеть и молча принимать новый удар. А отвечу и оторву голову, если потребуется.

— И всё же, ты ведь понимаешь, что это опасно! — отводит взгляд Мэнфи, явно недовольная моим ответом. — Ты ставишь под угрозу наши планы из за… это правда, что это была твоя жена⁈

— Правда, — киваю, — первая жена, и чтобы избежать вопросов, всего у меня их три. Но дело не в этом. Если бы похитили любого из моих людей, я поступил бы точно так же. А как иначе? Пытаться идти на переговоры? Просить и умолять вернуть их? — криво ухмыляюсь, — Это бы нанесло ещё больший вред. Спарта в таком случае никогда не станет тем щитом, что ты ищешь. Сама подумай, какого союзника ты жаждешь?

— А если бы похитили меня? — совершенно непоследовательно спрашивает Мэнфи, сверкая стёклышками очков.

— Я разнесу весь Вавилон по кирпичику, — отвечаю искренне.

Ещё бы, как же я позволю себе потерять главного союзника⁈

— И всё же будь осторожен, — говорит она, уже смягчившись, — Твои действия привлекли к нам внимание всего города. Подобное никогда не приводит ни к чему хорошему. Слишком многие смотрят на тебя и на меня, и делают выводы. Здесь далеко не дураки, и если они поймут, что вместе мы сможем усилиться…

И тут до меня доходит. Она напугана. Серьезно так обеспокоена сложившейся ситуацией.

— На этот счет можешь не переживать, — я беру её за руку, — Совсем скоро я покину Вавилон. Мне необходимо вернуться в Спарту, чтобы начать подготовку армии для твоей защиты.

— Неужели тебе так нужно уехать лично? — обиженно надувает губки Мэнфи.

— На то есть две причины. Первая — я не стану мелькать дальше на глазах твоего братца, что должно хотя бы отчасти ослабить его паранойю. А вторая — моя фракция требует усиления. Это в наших общих интересах.

— Тогда я спокойна, — кивает Мэнфи, с довольным видом.

Вот ни за что не поверю, что она действительно хочет, чтобы я остался в Вавилоне, вместо того, чтобы лично создавать ей армию.

Просто хотела удостовериться, что я по прежнему верен её планам. Привязать меня к себе покрепче.

— Скорее всего, до твоего отъезда мы больше не увидимся, — говорит властительница Вавилона. — Так что не будем терять времени. Я хочу, чтобы ты вспоминал меня в своём варварском замке каждую ночь, и поскорее вернулся обратно во главе непобедимой армии.

Мэнфи встаёт, берёт меня за руку и тянет за собой.

* * *

Н-о-о, дура! — Бивень дёрнул за поводья свою тощую ездовую корову. Та потянулась за пучком сухой степной травы, едва не сбросив с себя седока. — А ну, пошла вперёд! — он толкнул животное пятками, и корова лениво побежала вперёд, пристраиваясь к хвосту отряда грозных воинов степи.

Обычных земных коров Бивень, дитя каменных джунглей, видел только на картинке. Но даже он понимал, что местные животные не слишком на них похожи — поджарые и тонконогие, с длинными, изогнутыми назад рогами, словно у буйволов. При этом достаточно послушные, чтобы носить седоков и быстрые, а главное, выносливые.

Ну вот, окраски были совсем как у самых обыкновенных колхозных бурёнок — белые с расплывшимися по шкуре чёрными или рыжими пятнами.

Свою корову Бивень про себя звал Милкой, но никому об этом не рассказывал. Сентиментальность была не в чести у степняков.

Новая жизнь Бивню нравилась. В прежней его дразнили за хилое телосложение и уродливо торчащие передние зубы. Верхний правый клык у Бивня рос не вниз, а практически вперёд, за что он и получил своё прозвище.

Здесь, тоже поначалу, было хреново. Он провалился прямо во время субботника в «технаре», вместе с тупым физруком и пожилой, горластой математичкой.

Физрук заставлял всех работать: рубить деревья, охотиться, дежурить по столовой. А остальные дебилы с радостью его слушались. Они построили какой-то тупой посёлок и вечерами пели песни у костра.

Но всё изменилось, когда пришли воины степи.

Тех, кто пытался оказать сопротивление, моментально скрутили. А потом главный степняк, невысокий, весь расписанный цветными татуировками, сказал:

— Кто из вас самый храбрый, тот сможет присоединиться к нам. Остальные станут рабами.

Храбрость можно было доказать очень просто. Убить одного из своих бывших поселенцев.

Бивень лично отрубил башку физруку кривой саблей. Вместе с ним на это решился только Вовчик, на удивление бывший отличник и активист. Он прикончил математичку.

Остальных, словно баранов, отправили на аукцион.