Лорд Теней

Кьеран и Кристина выглядели как фигуры на картине: оба на коленях, темные волосы Кристины закрывали ее лицо. Кьеран был похож на этюд в черно-белых тонах. Марк на мгновение замер в дверях Убежища и смотрел на них, чувствуя, как сердце сжимается в груди.

У меня и правда слабость к темноволосым, – подумал он.

И в этот момент он услышал, как Кристина произнесла его имя, и понял, что подслушивает. Спуститься в Убежище было все равно что войти в ледяную пустыню: оно было всё обито железом. Кьеран наверняка тоже это почувствовал, хотя его лицо никак этого не выдавало. Оно вообще не выдавало никаких чувств.

– Милорд Кьеран, – произнес Марк. – Мы можем поговорить?

Кристина поднялась на ноги.

– Мне нужно идти.

– Не нужно. – Кьеран откинулся назад на разбросанные подушки. Фэйри не лгали словами, но лгали голосом и выражением лиц, жестами рук. Сейчас всякий, взглянув на Кьерана, подумал бы, что тот не испытывает ничего, кроме скуки и неприязни.

Но он не ушел. Он всё еще был в Институте. И Марк за это цеплялся.

– Я должна, – сказала Кристина. – Пока связующее заклятье не исчезнет, нам с Марком нельзя находиться рядом.

Впрочем, пока она шла к дверям, Марк придвинулся к ней поближе. Они мельком соприкоснулись руками. Подумал ли он, что она прекрасна, когда впервые увидел ее? Он вспомнил, как проснулся от звуков ее голоса, увидел ее на полу с раскрытым ножом. Как благодарен он был за то, что никогда не знал ее до Охоты, что она ничего от него не ждала.

Она бросила на него взгляд и ушла. Он остался один на один с Кьераном.

– Зачем ты здесь? – спросил Кьеран. – Зачем унижать себя, являясь к тому, кого ненавидишь?

– Я тебя не ненавижу. Все это было не из ненависти и не потому, что я хотел тебя задеть. Я на тебя злился, и это естественно. Ты разве не понимаешь, почему?

Кьеран не смотрел ему в глаза.

– Вот почему Эмма меня не любит, – сказал он. – И Джулиан.

– Иарлаф их обоих высек. Эмму он выпорол так, что простец бы не выжил.

– Я помню, – несчастным голосом сказал Кьеран. – И все же это кажется таким далеким… – Он сглотнул. – Я знал, что теряю тебя. Я боялся. И это было еще не все. Иарлаф намекнул, что в мире Сумеречных охотников ты не будешь в безопасности. Что они хотят заманить тебя назад только затем, чтобы казнить по надуманному обвинению. Я был глупцом, что поверил ему. Теперь-то я понимаю.

– Ох, – сказал Марк. Знание заполнило его. Понимание и отблеск облегчения. – Ты думал, что спасаешь мне жизнь.

Кьеран кивнул.

– Это, впрочем, ничего не меняет. Я поступил скверно.

– Тебе придется извиниться перед Эммой и Джулианом, – сказал Марк. – Но что до меня, Кьеран, то я тебя простил. Ты вернулся, хотя не был обязан это делать. Ты помог спасти Тавви…

– Когда я искал тут убежища, я был ослеплен гневом, – произнес Кьеран. – Я мог думать лишь о том, что ты мне солгал. Я думал, что ты пришел ко Двору спасти меня потому, что ты… – его голос дрогнул, – потому что ты любил меня. Невыносимо понимать, каким я был глупцом.

– Я и правда тебя люблю, – сказал Марк. – Но, Кьер, это не простая, спокойная любовь.

– Она не похожа на то, что ты чувствуешь к Кристине?

– Нет, – ответил Марк. – Не похожа на то, что я чувствую к Кристине.

Плечи Кьерана слегка расслабились.

– Я рад, что ты это признаешь, – сказал он. – Думаю, сейчас я не вынес бы лжи. Когда я в тебя влюбился, я знал, что полюбил нечто, способное на ложь. Я убеждал себя, что это не имеет значения. Но это имеет гораздо большее значение, чем я думал.

Марк подошел к нему. Он был почти уверен, что Кьеран отступит, но юноша-фэйри не шевельнулся. Марк приближался, пока между ними не осталось всего несколько сантиметров, пока глаза Кьерана не расширились, и тогда Марк встал на колени на холодный мраморный пол.

Этот жест он видел прежде – в Охоте и на пирах. Один фэйри преклоняет колено перед другим. Не подчинение, а извинение. Прости меня. Глаза Кьерана стали огромными.

– Это имеет значение, – сказал Марк. – Хотел бы я не уметь лгать, чтобы ты мне поверил: все эти дни я сдерживал привязанность к тебе не потому, что был зол на тебя или мне было противно. Я хотел тебя так же, как и в Охоте. Но я не мог быть с тобой, касаться тебя, запятнав все это тенью лжи. Я не чувствовал бы себя честным и искренним. Я не мог бы считать, что ты выбрал меня, потому что для подлинного выбора необходимо подлинное знание.

– Марк… – прошептал Кьеран.

– Я люблю тебя не как Кристину. Я люблю тебя как тебя, – произнес Марк и склонил голову. – Хотел бы я, чтобы ты мог видеть мое сердце. Чтобы ты понял.

Кьеран тоже опустился на колени.

– Ты бы мне рассказал? – спросил он. – После показаний?

– Да. Иначе я бы не вынес.

Кьеран прикрыл глаза. Марк видел под его темными ресницами черный и серебряный полумесяцы. Волосы Кьерана посветлели, стали цвета сплава стали с серебром.

– Я верю тебе, – он открыл глаза и посмотрел прямо на Марка. – А знаешь, почему?