Лорд Теней

Снизу, с шоссе, доносился шум машин. Чтобы сюда попасть, пришлось карабкаться по холму, и Кристина вспотела, вся кожа зудела. Клэри Фэйрчайлд стояла на груде строительного мусора, который некогда был домом Малкольма, и держала в руках странный предмет, похожий на гибрид клинка серафимов и металлоискателя. Марк, Джулиан и Эмма разбрелись по руинам и рылись в стекле и искореженном металле.

Джейс предпочел провести день с Китом в тренировочном классе Института. Кристину это восхитило. Ее воспитывали в убеждении, что нет ничего важнее семьи, а Кит и Джейс были последними живыми Сумеречными охотниками от крови Эрондейлов. К тому же, Киту нужны были друзья. Он был странным ребенком, еще слишком маленьким, чтобы считаться красивым, но его большие голубые глаза внушали желание довериться ему – даже если он в этот момент как раз обчищал ваш кошелек. Была в нем искорка озорства, напоминавшая ту, что горела в Хайме, лучшем друге детства Кристины. И эта искра с легкостью могла разжечь преступный огонь.

– ¿En que piensas?[13] – спросил подошедший к ней со спины Диего. Он был в джинсах и рабочих ботинках. И прицепил значок Центуриона на свою совершенно обычную черную футболку. Кристина и рада была бы не раздражаться, но ничего не могла с собой поделать.

Диего был красавцем. Говоря начистоту, намного красивее Марка. Черты Диего были более правильными, челюсть – более квадратной, а грудь и плечи – шире.

Кристина отпихнула ботинком несколько кусочков раскрашенной штукатурки. Им с Диего поручили осмотреть восточную часть дома, где раньше, кажется, находились спальня Малкольма и его шкаф. Кристине то и дело попадались обрывки одежды.

– Вообще-то я думала о Хайме.

– О. – В темных глазах Диего читалось сочувствие. – Понятно, что тебе его не хватает. Я тоже по нему скучаю.

– Тогда тебе не помешало бы с ним поговорить. – Кристина понимала, что ее слова звучат недобро, но ничего не могла с собой поделать. Она сама не знала, почему Диего так бесит ее. Может, потому, что она так долго винила его в том, что он ее предал, и теперь ей трудно его простить. А может, дело было в том, что чем меньше она винила Диего, тем более виноватым становился Хайме, а это казалось несправедливым, ведь Хайме тут не было, и он не мог ничего сказать в свою защиту.

– Я не знаю, где он, – сказал Диего.

– Совсем? Не знаешь, где он находится, или не знаешь, как с ним связаться? – это как-то ускользнуло у Кристины из виду. Возможно, потому, что Диего об этом не упоминал.

– Он не хочет, чтобы я его беспокоил, – ответил Диего. – Все мои огненные послания возвращаются непрочитанными. С отцом он тоже не говорил, – их мать умерла. – И ни с кем из кузенов тоже.

– Так откуда тебе вообще знать, жив он или умер? – спросила Кристина, и тут же об этом пожалела. Глаза Диего сверкнули.

– Как бы там ни было, он по-прежнему мой младший брат, – отрезал он. – Если бы он умер, я бы знал.

– Центурион! – Клэри помахала им с вершины холма. Диего, не оглядываясь, ловко поспешил туда. Кристине было совестно, что она его расстроила; ее захлестнуло чувство вины, и она от души пнула тяжелый кусок штукатурки, из которого, как зубочистка, торчал кусок арматуры.

Штукатурка откатилась в сторону. Кристина уставилась на то, что лежало под ней, затем наклонилась и подняла. Перчатка – мужская, кожаная, мягкая как шелк, но в тысячу раз прочнее. Кожа была украшена набивным узором из разломанных надвое золотых корон.

– Марк! – позвала она. – ¡Necesito que veas algo![14]

Мгновение спустя Кристина осознала, что находка застала ее врасплох настолько, что она позвала Марка по-испански – но, судя по всему, это было неважно. Марк уже успел спуститься к ней, легко перепрыгивая с камня на камень. Он стоял рядом с ней, ветер трепал его светло-золотые кудри, открывая заостренные кончики ушей. Вид у него был встревоженный.

– Что там такое?

Она протянула ему перчатку.

– Это же эмблема одного из Дворов фэйри, разве нет?

Марк повертел перчатку в руках.

– Сломанная корона – символ Короля Неблагого Двора, – пробормотал он. – Он считает себя истинным королем и Благого, и Неблагого Дворов, и пока не воцарится над обоими, корона останется разломленной надвое. – Он склонил голову набок, как птица, с безопасного расстояния рассматривающая кошку. – Но перчатки вроде этой… у Кьерана были такие, когда он явился в Охоту. Очень тонкая работа. Обычно их носит только знать. Точнее говоря, обычно только сыновья Короля их и носят.

– Не думаешь, что это Кьерана? – уточнила Кристина.

Марк покачал головой.

– Своих он… лишился. В Охоте. Но это значит, что кто бы ни приходил сюда к Малкольму, и кто бы ни оставил эту перчатку, он занимает высокое положение при Дворе. Или это сам Король.

Кристина нахмурилась.

– Странная находка…

Из ее кос выбились длинные пряди и теперь развевались на ветру. Марк протянул руку и заправил одну ей за ухо. Его пальцы легко коснулись ее щеки, глаза стали мечтательными и отстраненными. От близости, сквозившей в этом жесте, Кристина даже слегка вздрогнула.

– Марк, – сказала она. – Не надо.