Лорд Теней

Аннабель глухо зарычала и прыгнула. Джулиан вскинул клинок. Но Аннабель пролетела мимо, ее черные волосы летели за ней, как шлейф. Она оторвалась от земли и на мгновение стала поистине прекрасна – Сумеречный охотник в зените цветущей славы, – а затем легко приземлилась на деревянный пол на краю помоста и вонзила зазубренный обломок клинка Ливви в сердце.

Глаза Ливви широко распахнулись. Она приоткрыла рот, как будто удивилась, увидев что-то маленькое и неожиданное – например, мышь на кухонном столе. Опрокинутую вазу с цветами, сломанные наручные часы. А не что-то огромное. Не что-то ужасное.

Аннабель, тяжело дыша, отступила. Она больше не казалась прекрасной. Ее платье и рука стали красными и черными.

Ливви с недоумением коснулась рукояти Меча, торчавшей у нее из груди. Ее щеки залила краска.

– Тай? – прошептала она. – Тай, я…

Колени Ливви подогнулись, и она упала на спину. Клинок был похож на вцепившееся ей в грудь большое мерзкое насекомое – на металлического комара, сосавшего кровь, бежавшую из раны, алую с черными разводами от меча, и растекавшуюся по полу.

Тай, стоявший в проходе Зала Совета, поднял голову и его лицо посерело. Эмма понятия не имела, видит ли он их за собравшейся толпой – видит ли сестру, видит ли, что случилось, но вдруг он прижал руки к сердцу, упал на колени и, как Ливви, упал наземь.

Джулиан издал звук. Эмма не могла его даже описать – не человеческий звук, не вой и не вопль. Этот звук словно вырвали у него изнутри, будто что-то продиралось наружу прямо из груди. Он выронил меч, который Ливви принесла ему, так сильно рискуя, упал на колени, подполз к ней и прижал ее к себе.

– Ливви, Ливви, моя Ливви, – шептал он, баюкая сестру, торопливо убирая с ее лица мокрые от крови волосы. Крови было так много… За несколько секунд она покрыла Джулиана с ног до головы; вся одежда Ливви насквозь пропиталась кровью, даже в туфлях хлюпала кровь. – Ливия… – Руки Джулиана тряслись, он достал стило, приставил его к ее руке.

Целебная руна исчезла, как только он ее нарисовал.

Эмму как будто ударили под дых. Некоторые раны были неподвластны ираци. Целебные руны исчезали с кожи только в том случае, если в деле был замешан магический яд – или если человек был уже мертв.

– Ливия! – Нголос Джулиана стал громче, перебивая сам себя, словно накатывавшая на море волна. – Ливви, маленькая моя, пожалуйста, солнышко, открой глаза, это Джулс, я тут с тобой, я всегда с тобой, пожалуйста, пожалуйста…

Перед глазами у Эммы взорвалась чернота. Боль в руке прошла; она не чувствовала ничего, кроме ярости. Ярости, заслонившей от нее все на свете – кроме скорчившейся за кафедрой Аннабель, которая смотрела на Джулиана, баюкавшего мертвое тело сестры. Смотрела на дело рук своих.

Эмма вихрем развернулась и пошла на Аннабель. Той некуда было деваться. Стражники оцепили помост. В Зале продолжал бурлить хаос.

Эмма надеялась, что Тай потерял сознание и ничего этого не видит. В конце концов он очнется, и ужас того, что его встретит, погнал Эмму вперед.

Аннабель отшатнулась, поскользнулась и повалилась на пол. Она подняла лицо на нависшую над ней Эмму – то превратилось в маску ужаса.

В голове у Эммы зазвучал голос Артура: «Милосердие лучше мести». Но шепот Джулиана и рыдания Дрю его заглушили.

Она опустила Кортану, рассекая воздух, точно косой – но пока меч летел вниз, из окна за спиной у Аннабель мощно, словно взрыв, повалил чернильно-черный дым. Эмму отбросило взрывной волной. Падая на колени, она успела заметить в дыму движущиеся очертания – проблеск золота, промельк символа, который навеки отпечатался у нее в мозгу: преломленная надвое корона.

Дым исчез, а вместе с ним – и Аннабель.

Эмма свернулась в клубок над Кортаной и прижала клинок к себе. Душу, словно ржавчина, точило отчаяние. Повсюду вокруг раздавались все более громкие голоса, крики и вопли. Она видела, как Марк склонился над скорчившимся на полу Таем. Плечи Марка тряслись. Хелен пробивалась сквозь толпу к ним обоим. Дрю сидела на полу и рыдала, закрыв лицо ладонями. Алек привалился к дверям Зала и глядел на постигшую их катастрофу.

А перед ней сидел Джулиан, не видя и не слыша ничего, кроме Ливви, лежавшей у него в объятиях. Она казалась хрупкой горсткой пепла или снега, чем-то быстротечным, что случайно упало ему в руки: лепесток цветка из страны фэйри, белое перышко с ангельского крыла. Маленькая девочка-видение, воспоминание о сестренке, тянущей руки вверх: Джулиан, Джулиан, понеси меня.

Но душа, дух, который делал ее именно Ливви, уже отлетел в далекие, недосягаемые края, хоть Джулиан и продолжал гладить ее по волосам и умолял проснуться и посмотреть на него еще хоть раз.

Высоко над Залом Совета золотые куранты принялись отбивать время.

Благодарности

Вот список подозреваемых, тех же, что и всегда: