Лорд в серой шинели

– А вот мне кажется, что сегодня стрелять будут и другие снайпера.

Горбунов качает головой, он сомневается.

– Ну, смотри, боец! Чего от меня-то хочешь?

– Вон там арык, – показываю я рукой. – По нему можно отсюда отползти, да и во фланг выйти.

– Кому?

– Странно он нас тут зажал, вам не кажется, товарищ старший лейтенант?

– Почему это?

– Судя по всему, он вон с той стороны стрелял, как вы думаете, товарищ старший лейтенант?

– Похоже.

– Так отчего он тогда не дождался, когда мы дальше пройдем? Здесь-то нас еще и кусты чуток прикрывают, а вот там, кроме травы – вообще ничего нет. Место почти открытое. В смысле – с его стороны открытое.

– Правильно мыслишь, – говорит командир, чуть приподняв голову и оглядев окрестности.

– А вот если кто-то еще здесь есть, то уже им там по нам стрелять не с руки, у нас горка за спиною будет. Разве что с краю вниз свесятся. Так тут уже и мы их прищучим свободно. Дистанция-то совсем плевая будет, не то что из снайперки – из пистолета попасть можно.

– Лады, – соглашается Горбунов после некоторого раздумья. – Что предлагаешь?

– Проползу по арыку, глядишь – и выйду в тыл злодеям! А там...

– Добро! Сам придумал – сам и выполняй! С тебя и спрос, коли плохо сделаешь! Только людей я не дам – некого. Что тебе еще нужно?

– Пистолет бы...

Командир фыркает и лезет в рюкзак.

– Держи! – протягивает он мне брезентовую кобуру непривычных очертаний. – Это «кольт». Разберешься?

Вытаскиваю пистолет. Это не знакомый «макар», оружие больше, но в руке сидит достаточно удобно. Старший лейтенант показывает мне, как его заряжать и менять обойму. Все просто. Загоняю патрон в ствол и ставлю курок на предохранительный взвод. Привешиваю кобуру на ремень, а запасную обойму убираю в карман.

Горбунов хлопает меня по плечу, и я тихонько соскальзываю в арык.

Сколько уже удалось проползти?

Осторожно выглядываю над краем арыка.

Ага... до наших отсюда метров сто пятьдесят... или чуть меньше. Дальше будет склон, поросший густым кустарником. Прятаться в нем хорошо, но и видимость не самая хорошая, стрелять уже не так комфортно. Не будет снайпер там сидеть, не то место. А вот перед ними кустики невысокие – очень даже...

Ползем дальше...

Что-то подкатило прямо к сердцу! Ощущение такое, будто меня положили на сковородку и сейчас разожгут под нею огонь! Сразу зачесались все руки и ноги, будто прополз по муравейнику. Это что за хрень такая? Вжимаюсь в дно арыка и перестаю дышать, только рука осторожно ползет к пистолету. В такой тесноте с автоматом я не развернусь, края канавы не дадут, надо будет вставать, хоть на колени. А значит – поднимать голову и плечи над краем арыка. Тут меня и уконтрапупят...

– Роберт! Вы хорошо меня видите?

– Если вы продвинетесь еще на пару метров, будет значительно лучше, сэр.

Не сразу врубаюсь, что говорят по-английски. Язык этот мне более-менее знаком. Спасибо Юльке, когда-то я за ней неслабо волочился. А поскольку поводов побыть с нею подольше наедине было не так уж и много, то напросился изучать вместе импортный язык. Она-то по-английски, как я по-русски шпарила, так что выглядело все вполне логично. Полгода мы добросовестно просиживали вместе чуть не каждый вечер, но мне так ничего и не обломилось. Кроме знания языка, который, откровенно говоря, не так уж был и нужен. Стать дипломатом я не рассчитывал – конкурс в МГИМО был длиною в хвост динозавра, и мне ничего здесь не светило. Несколько раз эффектно вставлял при разговоре подходящие фразы, пытался переводить песни – больше никакой пользы не извлек. Так что птица-говорун из меня не получилась. А вот птица-слухач, как сейчас выясняется, вышла очень даже неплохая.

Над моею головою завозились, и в арык посыпался песок – кто-то полз по самому краю.

– Так?

– Да, сэр, так будет в самый раз.

– Давайте, Роберт, поторопите нашего полосатого хозяина здешних мест, чтобы он не слишком уж медлил. Тут не его лавка, и мне не нужно показывать товар со всех сторон. Все, что требуется, я уже и отсюда хорошо разглядел.

– Отчего же полосатого, сэр?

– А вы на его морду смотрели?

– М-м-м... как-то не довелось, сэр... Я же не разговаривал с ним так близко, как вы. Мы ведь так и просидели в горах все то время, пока вас не было. А сюда нас вели, как помните, без него. Да и здесь, пока я готовил камеру, прозевал ваш с ним разговор.

– Ну да, действительно, это я как-то упустил... У него два кривых шрама на лице, такое впечатление, что отсутствует кусок щеки. Говорит – в молодости подрался на ножах. Но на зоркости взгляда и меткости это не отразилось.

Со стороны наших затрещали выстрелы, бухнул разрыв – засадили из подствольника. Не иначе, как собрались Витьку вытаскивать.

– Роберт, давайте! Русские собрались на прорыв! Пусть он подстрелит мне парочку солдат.

Слева от меня что-то щелкнуло.

– Ястреб – Пастуху!

– Слушает Ястреб! – По-английски абонент говорил не очень, но понять было можно.

– Обеспечьте нам двоих солдат!

– Когда они выйдут к тропе. Сейчас я их плохо вижу.

Вжимаясь в дно, продвигаюсь вперед на локтях.

Черт, как громко трещат эти камешки подо мною!

Услышат же!