Лорды Белого замка

Не в характере Теобальда было пересказывать досужие сплетни. То, что он поведал сейчас жене, было отвратительно, и Мод, содрогнувшись, в ужасе перекрестилась. Но в то же время ей хотелось узнать, почему эта дама вспоминала про Фулька.

Теобальд догадался об этом и сказал:

– Да, Уна О’Доннел всегда была беспощадна и эгоистична. Не задумываясь, легла в постель к Иоанну и, не вмешайся я тогда, вонзила бы когти и в Фулька.

– А как ты вмешался?

Мод снова захотелось перекреститься.

– Пригрозил, что убью ее, если она закрутит с Фульком роман. Он тогда был еще совсем зеленым юнцом.

– И она тебя послушалась?

Теобальд встал и направился к кровати, чтобы прилечь.

– Не потому, что испугалась. Думаю, Уне искренне нравился Фульк, и поэтому она решила его пощадить. Видела его огромных псов? – (Мод кивнула.) – Они потомки собаки, которую Уна подарила ему на прощание. Мне кажется, ее влечение к Фульку было рождено не одной лишь похотью.

– А как он к ней относился? – Голос Мод прозвучал ровно: не хватало еще ревновать.

– Фульк тогда еще только-только поступил ко мне оруженосцем и, разумеется, как всякий юноша, интересовался женщинами, причем интерес этот подогревался полным отсутствием опыта. Ну а Уна… – Теобальд пожал плечами. – Она была примерно такого же возраста, как ты сейчас, но в сотню раз менее целомудренной. Да ты и сама видела, как она вела себя в зале. Эта ее манера говорить, касаться руки. Представь себе, какое впечатление она должна была произвести на молоденького парнишку.

Мод ничего не ответила, ибо слишком хорошо это себе представляла. И в душе согласилась с Барбеттой, что святой Патрик и впрямь избавил Ирландию не от всех змей. Слава богу, что Фульк сейчас в Англии и у него нет причины ехать за море и возобновлять старые знакомства.

Вино с ивовой корой не помогло, и утром головная боль у Теобальда разыгралась еще сильнее. Кроме того, он жаловался, что видит все вокруг как-то странно: расплывчато и размыто. Бедняга тряс головой, в тщетной попытке вернуть окружающему миру четкость, но от этого ему становилось только хуже. Мод хотела, чтобы он до вечера полежал в кровати. Теобальд настаивал, что встанет. Наконец они договорились, что посетители, которым необходимо видеть лорда Уолтера, придут к нему в спальню. Несмотря на плохое самочувствие, Теобальд был деятелен. Весь день он принимал посетителей и надиктовал целую кипу писем и записок.

– Может, отдохнешь маленько? – предложила Мод, которую такое поведение супруга тревожило. – Дела подождут.

– Есть дела, которые не станут ждать, – возразил он.

Мод не видела смысла спорить с мужем: не могла же она отослать прочь всех, кто стоял рядом с его кроватью, поскольку Теобальд специально просил их прийти.

И снова Мод прибегла к помощи лука и стрел, надеясь разогнать невеселые мысли. Она понимала, что Теобальд уже миновал лучшую пору своей жизни, однако и стариком его еще назвать было нельзя. Он всегда отгораживал ее от внешнего мира, служил надежной защитой, и теперь, когда мужа сразила болезнь, Мод чувствовала себя уязвимой.

Два часа спустя, когда она беседовала в зале с кем-то из жен рыцарей, к ней в панике примчался оруженосец и позвал госпожу в спальню. Лорд Уолтер пожаловался, что боль стала невыносимой, потом его несколько раз стошнило, и он потерял сознание. Теобальд еще дышал, и глаза его были открыты, но тщетно взывали к нему окружающие, ибо он на это никак не реагировал.

С ужасным предчувствием Мод поспешила в спальню. Пока оруженосец ходил за Мод, кровать и самого Теобальда привели в порядок. Когда Мод увидела плотные хрустящие простыни и неподвижно лежащего на них человека, у которого едва заметно поднималась грудь, ей невольно представился мертвец в гробу.

– Тео?

Мод склонилась над мужем и взяла его за руку. Она оказалась холодной и вялой. Зрачок одного глаза увеличился и помутнел.

– Тео, ты меня слышишь?

Тишина. Мод обвела взглядом мрачные лица собравшихся, и ей стало жутко.

Пришел аббат, а с ним лекарь, брат Кормак, пухлый добродушный монах. Отчаянно кусая губы, чтобы не зарыдать, Мод наблюдала, как тот аккуратно и ловко осматривает Теобальда. Рядом сурово стоял аббат, спрятав руки в рукава хабита.

– Боюсь, что у него был удар. – Брат Кормак говорил по-французски, но с сильным гэльским акцентом. В его карих глазах застыла скорбь. – Я подал бы вам ложную надежду, миледи, если бы сказал, что ваш супруг поправится, хотя в жизни всякое случается. Но, думаю, вам нужно приготовиться к худшему: уже сегодня вечером Бог может призвать его к себе.

– Но сделайте же хоть что-нибудь! – вскричала Мод. – Неужели вы не в силах ему помочь?!

– Дочь моя, на все воля Господа, – мягко сказал монах.

– Но Тео не может умереть, он нужен мне!