Лорды Белого замка

Осенний ветер рвал с ветвей последние листья, когда Фульк въехал в Уиттингтон. Среди буков в Бэббинвудском лесу паслись свиньи из поместья, крестьяне запасали на зиму валежник и собирали между корнями деревьев грибы, что бы пополнить свой скудный рацион. Фульк вдруг поймал себя на том, что от души завидует их простой жизни, но быстро прогнал эту мысль. Если зима будет суровой, этим людям грозит смерть от голода. Если начнется война, их дома могут сжечь, а их самих убить. Все богатство крестьянской семьи измерялось одной коровой, тремя свиньями и пятью курицами, а не акрами земли и количеством поместий. Так что это они наверняка завидовали его великолепной лошади и подбитому мехом плащу.

Ворота замка были гостеприимно открыты. Из башенок на крыше курился дымок, добавляя терпкости осеннему воздуху. Уильям вышел поприветствовать брата, когда тот спешился. Фульк написал ему и попросил приехать из Уодборо в Уиттингтон, чтобы занять должность коменданта замкового гарнизона, пока споры с Иоанном не уладятся.

– Рад тебя видеть! – воскликнул Фульк, обняв крепкого и жилистого брата.

– Я тебя тоже! – усмехнулся Уильям. – Что-то молодчики Лливелина стали очень беспокойными. С лета у нас тут был уже не один набег. Их явно не волнует, что ты с ними вроде как на одной стороне.

Фульк оглядел бревна, из которых был выстроен донжон: ну просто подарок для осаждающих. Хорошо, что борьба между Иоанном и его противниками не докатилась пока до этого отдаленного угла Валлийской марки. Но, не дай Бог, Ранульфу Честеру взбредет в голову атаковать Уиттингтон! Судьба замка будет предрешена, и тут уж даже самый опытный и искусный комендант гарнизона не поможет. У Лливелина не было сложной осадной техники, но для деревянной башни огонь тоже прекрасно подойдет, особенно в жаркое и сухое лето.

– На земли Пантульфа, – продолжал между тем Уильям, – валлийцы тоже совершали набеги, хотя семейству Корбет удалось спастись. Я, разумеется, предпринял в ответ пару набегов, чтобы маленько поумерить их воинственный пыл. Так что последние две недели все тихо.

Оставив лошадь на попечение конюха, Фульк направился в зал.

– Я договорился о перемирии до весны – правда, не с королем, а с Уильямом Маршалом. Встреться я с Иоанном, меня бы сейчас здесь не было.

Уильям, шагавший рядом, заметил:

– Лливелину не понравится, что ты подписал договор о перемирии.

– Ясное дело, ведь он думает лишь о благе Уэльса, – ответил Фульк, не желая углубляться в эту тему.

Войдя в зал, Фульк в недоумении огляделся. Там царил холостяцкий беспорядок: грязный тростник проминался под ногами, старый воск переливался за края подсвечников, скатерти на столах были все в пятнах и усыпаны крошками.

– Разве Мод с детьми еще не вернулась из Йоркшира? – спросил он, хотя ответ и так был очевиден.

Фульк получил от жены записку: кусок пергамента размером с ладонь, где холодно сообщалось, что она уезжает в их северные поместья. По краткости и тону письма Фульк понял, что Мод разгневана, но был уверен, что со временем это пройдет. Неужели она до сих пор на него сердится?

Ричард, поджаривавший горбушку на открытом огне, поднял глаза.

– Нет еще, не вернулась, – помявшись, сказал он.

Фульк свирепо зыркнул на него и пнул грязный тростник.

– У вас здесь как в хлеву! – проворчал он. – Может, вам и нравится жить в дерьме, а мне – нет. Немедленно приберитесь!

Ричард предпочел благоразумно исчезнуть. Уильям уже скрылся, сославшись на необходимость проследить, как упражняются с оружием солдаты вверенного ему гарнизона. Чертыхнувшись, Фульк взял с буфета кувшин мутного вина и не очень чистую чашку, взошел на помост и придирчиво осмотрел свои владения.

В ту ночь, до крайности недовольный и раздосадованный, Фицуорин закутался для тепла в свой плащ на меховой подкладке, но все равно никак не мог согреться. Уиттингтон казался ему отнюдь не раем и даже не просто домом, а заброшенными развалинами – вот только привидений тут не хватало. Наконец, не в состоянии сомкнуть глаз, Фульк встал, принес чернила, перо и пергамент, набросал короткую записку и оттиснул вензель золотой печаткой. После чего вызвал гонца и приказал ему с первыми же лучами солнца отправиться на поиски Мод.

Десять дней спустя, не получив от жены ни слова в ответ, Фульк уехал из Уиттингтона в Абер, где находился двор правителя Уэльса. Лливелин приветствовал Фулька достаточно учтиво, но сдержанно. Гость вел себя так же.

– Когда в Англии мир, Уэльс пожинает горькие плоды, – сказал Лливелин, – поскольку в такие времена все амбиции ее властителей устремляются на завоевание соседей. С какой стати мне радоваться, что вы подписали мир с Иоанном?

– Я и не прошу вас радоваться, – ответил Фульк. – Помните, как вы сами заключили с ним договор, женившись на его дочери и заставив меня покинуть Уиттингтон?

– Справедливое замечание, но с тех пор уже много воды утекло.

– Согласен, – коротко ответил Фульк. – Поверьте, я пошел на это перемирие вовсе не для того, чтобы воевать с Уэльсом. И прошу лишь одного: пожалуйста, не позволяйте своим людям совершать набеги на мои земли.