Лорды гор. Любовь и корона

– Он не имеет пока никакого права приказывать мне! Я не его подданная! И даже формально еще не невеста! Договор, пока не оглашен перед людьми и богами, – простая бумажка!

– Магическая, договор скреплен магией, это все равно что перед богами.

– Не все равно!

Расстроенная Летта дернула на себя створку двери и столкнулась с Марцелой лоб в лоб. Та как раз подняла руку, чтобы открыть дверь. Шкатулка, которую фрейлина держала второй рукой, выпала от толчка, замок щелкнул, и драгоценности разлетелись, попав под каблук не успевшей остановиться принцессы. Что-то хрустнуло.

– Ах! Вы сломали диадему! – завопила фрейлина и бросилась на колени, чтобы поднять рассыпавшиеся бриллианты и сапфиры.

А принцесса заметила криво зашнурованную застежку на ее платье и небрежно уложенные, словно впопыхах, косы. «Алэр, тварь, не постеснялся развлечься в день помолвки! Специально, чтобы оскорбить и унизить меня еще больше, показать, что я никто!».

– Собрать и заменить! – холодно приказала она. – Судя по вашему долгому отсутствию, леди Марцела, это не единственная парюра в сокровищнице императора, есть из чего выбрать. – Летта больше не удостоила вниманием ни сломанные украшения, ни причитавшую предательницу и спросила телохранителя, стоявшего на страже: – Лорд Яррен еще не вернулся, сэр Кандар?

– Нет, ваше высочество.

– Следуйте за мной.

Оставив позади злую и растерянную Марцелу, принцесса почти бегом направилась в часовню.

Несмотря на то, что Летта была там лишь раз в сопровождении Игинира и потому мало обращала внимания на дорогу, путь она запомнила великолепно – память у дочери Роберта особенно окрепла от выпавших на долю девушки испытаний, ведь каждая мелочь могла оказаться или угрозой, или спасением.

Исабель снова осталась снаружи часовни. Кандар толкнул тяжелые, обитые металлом деревянные створки и встал у входа. Летта и Эбигайл прошли внутрь.

Принцесса огляделась. Сердце забилось часто, как у пойманной птички, когда она увидела в глубине две фигуры – одну в одеянии служителя Безымянного, в темном балахоне с нашитыми зеркальцами. А вторую – в коричневом плаще с накинутым капюшоном. Мужчина стоял спиной и не повернулся, настолько был сосредоточен на разговоре.

Но священник заметил их появление, что-то сказал собеседнику и, оставив его, торопливо направился к девушкам. Это был тот же жрец, что беседовал с принцессой в прошлый раз.

– Вы пришли за благословением, ваше высочество?

– За утешением, ваше чистейшество.

– Вам придется подождать. Я бы хотел немедленно побеседовать с вашей спутницей. Я вижу, с ней происходит что-то неправильное, искажающее ее чистую душу.

– Со мной? – перепугалась Эбигайл.

– Увы, с вами, дитя. Идемте.

Девушка покорно последовала за священником в исповедальную кабинку.

А мужчина в коричневом плаще развернулся к принцессе, и ее сердечко екнуло: капюшон был надвинут низко, но темноту ткани разбавляла прядь лунных волос, лучом пролившихся на его плечо.

– Я рад, что вы приняли к сведению мои слова, ваше высочество, – улыбнулся Рамасха, подойдя к ней и сдвинув капюшон так, чтобы девушка могла его опознать.

– Я удивлена, принц. Разве вы почитаете Безымянного бога?

– Нет, но я люблю бывать в храмах разных конфессий. Маг в любом храме может укрепить свою силу. Ведь корни религий – в древнейших верованиях, единых для всех людей. А ствол у них один – магическое пламя, данное айрами людям. Не секрет, что многие из жрецов Безымянного – потомки магов, даже если они это отрицают. Если они соблюдают изначальные правила, магия в них пробуждается. Но я ждал вас не для того, чтобы дискутировать на тему религии.

Летта затаила дыхание. Он ждал!

И он говорит с ней на такие возвышенные темы, значит, не считает ее ребенком или, как это ни обидно, безмозглой эйхо, неспособной что-то понять. Значит, относится с уважением, хотя она ничем его не заслужила. До сих пор стыдно, какой истеричкой он увидел ее в Гардарунте.

Рамасха, поймав сияющий взгляд фиалковых глаз принцессы, внезапно смутился.

– Вы не подумайте, миледи… я не… не посмел бы настаивать на вашем внимании, но… я боюсь за вашу жизнь. Слишком хорошо я знаю отца. Он беспощаден.

– Это я уже поняла, – прошептала девушка.

– Я больше не могу смотреть, как он губит жизни, одну за другой. Он верховный маг, от состояния его души и силы зависит магия каждого из нас. А она загрязнена. Вам, еще не узнавшей настоящий Север, покажется странным, но ласхи – чисты и светлы. В наши длинные полярные ночи только чистота и свет души может спасти наши жизни. Но мы задыхаемся… впрочем, для вас наши проблемы слишком далеки. Но мне показалось, что вы уже и сами сумели многое понять. Ваше поведение сегодня… Я далек от того, чтобы думать, что вы дерзили императору от непонимания, кто перед вами. Мне показалось, вы решились на бунт от отчаяния. Я прав?