Лорды гор. Огненная кровь

И снова многозначительный взгляд. Мол, все в твоих руках, Лэйрин. Если ты выжжешь свою темную половину, то мы оставим тебе жизнь. Я помнила разговор с белоглазым мастером, состоявшийся в ночь Святых Огней, когда умирал Роберт, наполняя силой своей крови землю и небо королевства, каждое слово помнила.

Высший мастер Таррэ поставил мне ультиматум: либо я принимаю его, как официального опекуна и телохранителя, либо чахну на цепи в самой глубокой шахте Белых гор, а когда выйдет срок обряда, умираю быстро и безвредно для мира.

Я была не прочь умереть быстро. Это, наверное, не страшно. Но год на цепи впечатлил.

Моя надежда, что воин рылом не вышел, чтобы замахиваться на регентство над королем, не оправдалась: Таррэ, насмешливо улыбнувшись уголком рта, предъявил доказательства высокородности. Кто бы мог подумать, что высший мастер в прошлом был лордом, главой дома Антари! А значит, магом-риэном. И что ему не сиделось на лордском месте?

Регентский совет, перепуганный Темной страной и взятый белыми вейриэнами горяченьким, утвердил Таррэ в составе коллегии. И ведь не подкопаешься! А уже через неделю белоглазый горец возглавил этот треклятый совет. Роберт в гробу бы перевернулся, если бы в таковом лежал.

Многие из придворных сочли смерть принцессы в такой день плохим предзнаменованием.

Я с ними не согласна. Это благоприятное предзнаменование. Одной гадюкой меньше. Та, кто держал свою родную сестру Виолу за руки, пока несчастную насиловал темный мерзавец Дирх, доигралась в темные игры.

Теперь хорошо бы отправить туда же ее сообщников. Наверняка замешана и принцесса Агнесс, вдова герцога Магри, заточенная в монастырь Робертом. Близняшки всегда действовали вместе.

Пока знать в огромной трапезной опустошала в мое здравие последние винные бочки из королевского погреба, я лично побеседовала с кардиналом, так как толстяк категорически отказался встречаться с вейриэнами. И это было мне на руку, хотя ни на один вопрос я не получила ответ. Особенно меня интересовало, как получилось, что святая вода из священного, прошу заметить, сосуда превратилась в неведомую тварь, каким место лишь в Темной стране.

Кардинал Трамас возводил очи к небу, призывая его в свидетели, что церковь в этом заговоре не участвовала и ему ничего не известно ни о заговорщиках, ни о темных артефактах, превращающих святую воду в проклятую. И свалил всю вину на хранительницу монастыря, под чьим наблюдением содержались сестры.

– И как же вы, ваше чистейшество, собираетесь поднимать престиж церкви после такого падения?

– На все воля божья, ваше величество.

– Но ведь и люди могут поспособствовать… – я в задумчивости зажгла одну из свечей стоявшего на столе канделябра, сняла огонек с фитиля, как бабочку, и играла, гоняя пламя с пальца на палец.

Сальные губы кардинала мгновенно пересохли, и он их облизал.

– У вашего величества есть какие-то идеи?

– Ночь Святых Огней и изгнание Темной страны не скоро забудутся, кардинал. Вы же не хотите, чтобы народ больше верил в силу огня, чем в силу воды?

– Нет! – сорвалось у толстяка, а по виску потекла капелька пота – такое напряжение им овладело. – Простите, сир, но вера в силу огня зиждется только на одном маге, и сила эта влита в слабое человеческое тело, пусть и с короной на челе.

Неприкрытая угроза. И о втором носителе огненной крови никто, кроме горцев, еще не знает. Что ж…

– Позволю себе напомнить, ваше чистейшество: весь восток верит в эту силу и без огненного мага на троне, и эта вера существует столько же, сколько живут на свете аринты. У них есть мощный аргумент, против которого вам сложно возразить. Любая магия – это пламя, горящее в Очаге, даже если это пламя – зеленое. Эальр существует, пока горят пять его магий, сотворяющих мир ежесекундно.

– Это лишь гипотеза, – отмахнулся жрец. – Магия – бесчеловечное наследие айров, возомнивших себя богами. Магия поставила одних людей над другими, которым не так повезло. Магия сделала своих хранителей бесчеловечными. Посмотрите на ваших любимцев ласхов: в них уже почти ничего человеческого не осталось. Маги никогда не завоюют любовь простых людей, ее лишенных, и только мы можем дать им утешение и надежду выжить в этом мире. Одно только явление Безымянного уничтожило айров и развеяло. Вода – основа жизни, потому Бог и благословил нас и тех, кто принимает его волю из наших рук. Люди не пойдут за магами, а за нами – пойдут. Ночь Святых Огней забудется, человеческая память угаснет быстро.

– Но вы можете воспользоваться ее плодами в своих интересах. Можете обратить любовь простых людей и их благодарность за избавление от темных в свою пользу.

– И как же?

– Признайте Роберта Сильного святым, и память о нем будет служить и вам, а не только мне и моей власти. Чудо он явил, не так ли? Так разве не по воле Безымянного оно свершилось? А я со своей стороны не буду сжигать в отместку за покушение на мою особу ни монастырь, где свили гнездо две гадюки – мои сестры, ни ваши личные владения, кардинал Трамас.

Вот так и живем. Он мне – угрозу, я ему – шантаж.