Лорел

Весь день она пыталась убедить себя в том, что приняла предложение Рандольфа только из-за Блакторнов. И чтобы сделать приятное сыну, ведь Джорди стал первым и единственным другом мальчика. Но попытки потерпели полный крах, едва ола ступила на порог дома шерифа. На самом деле сюда ее привело желание быть ближе к Хену. Желание чувствовать его заботу и внимание. Как долго она мечтала о внимании и заботе!

Лорел встала, вымыла чашку из-под кофе, стоящую на столе, и поставила ее на полку. Пора спать. Дальше тянуть нельзя. С лампой в руке женщина начала медленно подниматься по лестнице. В доме стояла тишина — из комнаты мальчиков не доносилось ни звука. Подняв лампу повыше, она застыла на пороге комнаты Хена.

Затем усилием воли заставила себя войти, поставить лампу на тумбочку, приблизиться и сесть на край кровати. Сердце отчаянно забилось в груди. Лорел с трудом подавила порыв встать и отскочить в сторону.

«Ты ведешь себя глупо. Ты лее взрослая женщина. Ты напугана так, словно тебе предстоит лечь в постель с привидением», — она слушала свой внутренний голос.

Пусть лучше будет привидение! Присутствие Хена, почти реальное и ощутимое, волновало женщину.

Хотелось быстро одеться и убежать обратно в каньон. Зачем она согласилась? Зачем пришла?

Ответ был один: чувство к Хену переросло границы простых симпатий.

Потушив свет, Лорел откинула покрывало и легла в постель. Мгновенно вихрь новых, более полных ощущений подхватил ее и закружил в водовороте. Всего несколько часов тому назад здесь лежал Хен. Казалось, простыня и покрывало еще хранили тепло его прикосновений. Тело Лорел напряглось до боли.

Приложив неимоверное усилие, она, наконец, расслабилась. Но мучения продолжались: не успело напряжение отступить, как Лорел ощутила горячую волну, зарождающуюся в нижней части живота. Уже несколько лет она не испытывала ничего подобного. Она вспомнила Карлина. Отношения с мужем длились лишь несколько недель и не принесли молодой женщине ни радости, ни удовлетворения. Она вспомнила первую брачную ночь, когда отдалась во власть человека, которого, как ей казалось, она любила всем сердцем.

В сознании возникли обрывочные воспоминания о давно забытых ощущениях — трепетная дрожь, охватившая все тело, мучительная истома, сковывающая и руки, и ноги и светлое предчувствие радости и счастья. Все повторяется снова! Только с большей силой.

Прижавшись лицом к подушке, Лорел втянула в себя запах Хена.

Она представила его лежащим в этой постели: голова покоится на подушке, пружины жалобно постанывают под тяжестью его тела, стройные длинные ноги упираются в спинку кровати. В голове моментально возник образ Хена, удаляющегося вниз по каньону. Лорел чуть не задохнулась от нахлынувшего потока чувств, вспомнив пружинистую походку шерифа.

Он спит в одежде… или обнаженный? Она почти ощущала его худощавое стройное тело рядом. Те же простыня, покрывало и подушка, на которых лежала сейчас она, прижимались и к телу Хена. Невольно вздрогнув, женщина прижалась к постели. Ей показалось, что длинные сильные ноги Хена прикоснулись к ее ногам.

Лорел с изумлением обнаружила, что груди набухли, а соски начали твердеть. Все тело, казалось, пылало и содрогалось от желания при одной мысли о Хене Рандольфе. Неужели такое возможно?

Снова и снова она гнала прочь неуместные мысли. Старалась не обращать внимания на прикосновения суровой материи, напоминающие шершавую мужскую ладонь, которая ласкает тело.

Пыталась подавить желание. Но тело сопротивлялось, тело стонало и требовало удовлетворения. Только Хен Рандольф — и никто другой — мог унять эту страсть.

Лорел не сдавалась, она отчаянно боролась с желанием, пытаясь сосредоточиться на предстоящих заботах. Она мысленно составляла список дел на завтра. Когда образ Хена снова вторгался в мысли, она говорила вслух. Спасаясь от себя, она думала о стирке, о воде, о мыле. Наконец, о людях, которые занашивали белье до черноты, и о тех, которые не надевали одну и ту же вещь два раза.

В конце концов Лорел устала и медленно погрузилась в беспокойный сон. Ей хотелось, чтобы эта долгая, бесконечная ночь поскорее закончилась.

Авери Блакторн натянул поводья и остановил лошадь перед городской конюшней. Обгоревшие останки были уже убраны, и на месте старого сарая возвышался остов будущего сооружения. Хотя Авери сутулился в седле, восседая на убогой лошадке, и его одежда покрылась толстым слоем пыли и грязи, никто бы не усомнился, что он принадлежит к роду Блак-торнов. Статная фигура, черные как смоль волосы и смуглое лицо выдавали в нем испанца. Глаза же, рыжевато-коричневые в желтую крапинку, как у дикой кошки, говорили — о жестокости и коварстве. Сегодня, однако, Авери хотел остаться незамеченным и неузнанным и прикрыл лицо широкими полями шляпы.

Он приехал в город, чтобы убить Хена Рандольфа.

— Где можно оставить лошадь? — спросил он у мужчины, который распиливал огромное бревно.

— Попытайте удачи у кузнеца, — посоветовал тот, не отрываясь от работы. — У него есть небольшой загон.

— А где найти его дом?