Лорелея (СИ)

О нет, это была совсем другая кухня. Она была пуста, совершенно пуста, очаг был затянут старинной паутиной. Паук, сплетший ее, давно умер от старости в окружении скорбящих потомков, да и мыши наверняка сюда не захаживали, потому что поживиться в этой комнате было абсолютно нечем. Сквозь маленькое тусклое окошко едва пробивался дневной свет.

Они огляделись. Не успел Артур с некоторым облегчением отметить, что никаких следов вампира здесь не наблюдается, как Люк распахнул дверь в кладовку и с победным возгласом устремился туда.

— Здесь!

Это была маленькая комнатка, в которой обычно хозяева хранят зерно, хлеб или вино, иногда — ненужные в хозяйстве вещи, редко — спит прислуга, и никогда — стоят гробы. Но все же он находился здесь, посреди комнаты. Ящик, в котором хоронят трупы, как сказал Люк, объясняя французское слово. Но этот труп не желал быть похороненным.

— Какое неуютное место, — произнес Фабьян.

Он выглядел не так воодушевленно, как его напарник, и, скорее всего, желал покончить с этим делом и как можно скорее уйти отсюда.

— Давай же, приятель, не тяни.

— Приготовьтесь!

Глаза Люка горели от предвкушения, он, будто наслаждаясь неумолимостью ситуации, неспешно обошел гроб, затем же, поудобнее перехватив пистолет, свободной рукой откинул крышку…

«…В романе ужасов следовало бы описать весь трепет, что нам довелось пережить в тот момент, terreur mortelle, покойника, лежащего внутри и смотрящего на тебя пустыми глазницами… — ну или что-нибудь такое, я не силен в описаниях. Мы же увидели потертую серую обивку из дешевого бархата, но гроб был пуст, как кошелек последнего пропойцы. Мы дружно вздохнули, охотники — от разочарования, я же — от тайной радости, что мне не придется вновь встретиться с этой Мицци Фогель — и убить ее…»

— Этого не может быть, — в который раз повторял Люк, оглядываясь туда, где уже давным-давно, много поворотов назад, скрылся дом вампирши.

Он не кричал, не злился, как того ожидал Артур. Он словно не мог поверить в то, что произошло. Охотник лишь разводил руками, повторяя одно и то же: «Но ведь она должна быть здесь… Она не могла… Я был уверен…»

— Успокойся, дружище, — Фабьян похлопал его по плечу, хотя и сам выглядел расстроенным и поникшим. — Мы найдем ее. И других вампиров тоже. От нас они не уйдут.

— Но как, как она могла?.. Ведь она должна быть здесь! Этого не может быть.

Теперь они возвращались домой, экипаж уже пересек Сену, даже шпиль Нотр-Дама остался позади, но все трое мыслями были еще на улице Медичи.

Затем все разошлись.

Артур направился в свою новую гостиницу с легким сердцем, втайне довольный, что все случилось так, как случилось.

Фабьян вернулся в квартиру, где его уже ждали пациенты, и ему предстояло превратиться из охотника на вампиров в респектабельного врача.

Люк же поехал на бульвар Капуцинов, где снимал комнаты. На письменном столе его ждало письмо.

29 апреля

Впервые за последние дни Артур проснулся в хорошем настроении в своем новом номере гостиницы «Гиацинт». Сон его был спокоен и безмятежен, а мысль о том, что вчера ему не пришлось совершить убийство, пусть это было даже убийство немертвого, грела душу.

Теплое весеннее солнце ласково светило, свежий воздух гулял по людным мостовым, и Артур с удовольствием отправился в пешую прогулку сначала до Сите, но ноги сами несли его дальше и дальше, и он прекрасно отдавал себе отчет, куда. Туда стремились все его мысли, сердце ныло от тоски по своей Лорелее, и, убеждая себя, что он всего лишь гуляет по Парижу без какой-либо цели, он прошел неблизкий путь до Сорбонны. Долгая дорога не утомила его, но, наоборот, придала решительности.

Наверное, это было не лучшим его решением. Наверное, ему стоило поскорее уехать в Италию или вернуться домой. Но сейчас Артур хотел только одного — вновь оказаться в доме вампирши, откуда они ушли вчера, угнетенные своим поражением.

Возможно, там никогда не было вампиров? Может, их вообще не существует? Но гроб… Гроб не шел из памяти, он казался лишним и ненужным в том доме. Откуда он там?

Он мог бы найти дорогу до ее дома с закрытыми глазами, так хорошо он ее помнил, хоть и был там всего один раз. Широкая улица Медичи, петляющие переулки старинного квартала, узенькие окна, уютная тишина, которая заставляла забыть о том, что он находится в одном из крупнейших городов Европы. И вот он, желанный дом, точно такой же, как и его соседи — с обветшавшими кирпичными стенами, маленькими оконцами и низкими потолками, — кажущийся карликом рядом с современными строениями.