Лорелея

   - Возможно, это и так. Я... не уверена. Это слишком сложно. Я не могу.

   - Но ты можешь попытаться! Ведь если все те слова, что ты говорила, хоть немного правдивы, если ты действительно...

   - Артур, пожалуйста!..

   Она все еще не смотрела на него, то ли не желая, чтобы он видел ее обожженное лицо, то ли не решаясь взглянуть в глаза.

   - Сейчас день, я должна спать.

   - В гробу? - поинтересовался юноша, поняв, что ответа от Мицци он не дождется.

   - Это не гроб, это чемодан, - бросила она, и юноша заметил, как уголки ее губ слегка дрогнули в сдерживаемой улыбке.

   - Тогда ты действительно хорошо подготовилась к поездке!

   Артур с трудом стащил ее багаж вниз и убрал под диван - вампирше бы ничего не стоило поднять чемодан весом не менее ста пятидесяти фунтов, но она безучастно сидела, прикрыв глаза и откинувшись на спинку сиденья.

   - Тогда спокойной ночи. То есть спокойного дня, - пробормотал он.

   Мицци не ответила. Присмотревшись, Артур понял, что она уже спала - если это можно было назвать сном. И видят ли вампиры сны? Она не дышала, а застывшее, словно восковое, лицо делало ее похожей на покойницу, которая никогда уже не откроет глаз. Впрочем, здесь Артуру пришлось в очередной раз поправиться: покойница, покойница и есть!

   Столь безобидная и хрупкая днем, она не была похожа на безжалостную кровопийцу, скорее уж на жертву, которую хочется оберегать и охранять от жестокого мира. И тут юноша понял, почему же охотники так стремились найти ее при свете солнца. Силы вампира истощились, ему требовался отдых в надежном укромном месте, где его не смогут отыскать преследователи. Убить спящего вампира даже проще, чем человека.

   Артур нащупал в кармане пиджака пистолет. Он знал, что надо было делать, и это было единственным правильным решением.

   Вместо этого он поправил и без того плотно задернутые занавески, и бережно уложил девушку на диван. Неправильные решения принимать всегда проще.

   'Единственное, что я теперь могу - попытаться уговорить ее отказаться от убийств. И знаю, что никогда не смогу этого добиться. Она говорила, что не желает этого, что каждая смерть заставляет ее страдать, но я не верю. Зато предполагаю, что прежде, чем выйти днем на солнце, она насытилась чьей-то кровью. Нет, я не хочу об этом думать, но мысли сами приходят ко мне, лишь только спадают чары моей прекрасной Лорелеи. Стоит прекратить немедленно этот фарс, сейчас же, как она проснется, но я не могу. Я слишком...' - Артур резко поднял голову. За окном стремительно темнело, и слабого света в купе не было достаточно, чтобы нормально писать, но он все равно писал страницу за страницей этих ненужных, бессмысленных записей, которым предстояло послужить растопкой для камина. Он писал не думая, почти не глядя, но сейчас резко остановился.

   'Я слишком...'. Он не мог написать слово на букву 'Л'. Не мог произнести его, не мог даже подумать. Вампиры не могут любить, значит, и он не может позволить себе это чувство к Мицци. И, как он догадывался, теперь уже ни к какой другой девушке.

   'Я слишком привязан к Мицци, и не могу найти в себе силы побороть эту дурную, болезненную слабость'.

   - Что ты пишешь?

   Артур вздрогнул, и карандаш выскользнул из рук. Быстро закрыв тетрадь, он удивленно оглянулся: вампирша более не лежала на диване бездыханным трупом, укрытая от солнечного света его плащом, а с интересом наблюдала за ним. Как давно? Когда зашло солнце? Юноша и вовсе не заметил, как скрытые от него плотной занавеской провинциальные французские пейзажи поглотила ночь, а до Ниццы уже оставалась меньшая часть пути.

   - Ничего, - быстро ответил он. - То есть... про музеи. В Риме. Мы ведь туда едем.

   Неожиданно ему стало очень не по себе. Ночь, купе в поезде, в котором вместе с ним едет вампир, тишина, которая бывает хуже любого шума. Пристальный взгляд ее немигающих глаз - внимательный, пытливый... манящий и гипнотизирующий. Артуру потребовалось усилие, чтобы отвернуться.

   - Ты, должно быть, устал. Хочешь спать?

   Он покачал головой. Сложно было представить себе, чтобы он заснул здесь, под носом у вампирши, которая может в любую минуту... Но ведь и он мог убить ее столь же легко и просто. И Мицци, должно быть, догадывалась. Она была не столь глупа, чтобы доверить свою жизнь (или нежизнь) человеку, поведать ему свои секреты и отдаться на волю судьбы. Или просто довериться. Какое хорошее слово. Каким чужим оно казалось сейчас Артуру.

   Она пожала плечами. Конечно же, прочла его мысли, но решила игнорировать.

   - Buona notte!

   - Что?

   - Ты едешь в Италию, и даже не дочитал до конца путеводитель? Там в конце есть словарик.

   - Откуда ты знаешь?

   - Я купила такой же, - улыбнулась она и в доказательство помахала у него перед носом знакомой книжицей.

   Она была аккуратно заложена в нескольких места бумажками с пометками.

   - Ты успела выучить все языки? За столько-то лет! Английский, французский... еще и итальянский?

   - Я открыла путеводитель только вчера. Дай-ка посмотрим... Grazie, spiacente, prego, - она принялась загибать пальцы, - аmore, scusi...

   - Самые необходимые слова!

   - Конечно.