Лорелея

  Артур расстроенно покачал головой. В конце концов, он немало времени посвятил своим изысканиям после посещения той достославной выставки на прошлой неделе. Жаль будет, если все это пропадет. Его успокаивало лишь то, что он решил сменить тему, а значит, методы работы на пленэре ему уже не понадобятся. Он собирался уйти, но неожиданная мысль заставила остановиться у самой двери.

  - Да, я хотел спросить еще... Мистер, не вспоминать ли вы среди вчерашних посетителей молодую леди в белом? Она сидела в углу, вон там.

  Жанетт понимающе хмыкнула и подмигнула ему.

  - Так бы сразу и говорили! А то все: 'бумаги, бумаги'...

  - Что, мадемуазель, вы помните об этой даме?

  - Нет, конечно! - пожала она плечами, засмеявшись. - Как я могу всех помнить. Знали бы вы, сколько здесь таких! Но вы заходите еще, какую-нибудь даму вам точно найдем. Вам ведь понравилась наша Кики?..

  Артур покинул кафе. Как он считал - навсегда. В Париже множество других кафе, быть может, там его перестанут терзать собственные призрачные фантазии?.. Но умиротворения не наступило.

  'Постой, не уходи. Обернись. Ты ведь пришел за мной. Иди сюда...'

  Он остановился, как вкопанный. Огляделся. Что за голос? Откуда? Дворник лениво гонял бумажки по тротуару, а официант зажигал фонари на открытой веранде, торопящиеся прохожие не обращали на него ни малейшего внимания.

  'Прошу тебя...'

  Происходящее потеряло всякую связь с реальностью. Шедшие мимо люди казались пришельцами из другого мира. Артур смотрел на них, и словно не видел - темные силуэты сливались и исчезали, оставляя его одного. Он развернулся, и увидел Ее.

  Старая знакомая. Властительница его мыслей. Дама в белом платье.

  Она тянула к нему руки сквозь толпу людей, но не приближалась.

  'Иди за мной', - прошептала она.

  Артур не видел ее лица, не видел движения губ, но женский голос звучал так ясно, словно говорившая стояла в нескольких шагах от него. Мягкий, томный, нежный - этому голосу невозможно было сопротивляться.

  И Артур пошел. Белое платье дамы служило маяком, оно то появлялось, то исчезало среди людей, и он шел - нет, почти бежал за ней, расталкивая медлительных прохожих.

  Если бы он понимал тогда, что делал, разве бы он пошел за ней? Артур не мог предположить, что ждет его, не думая ни о чем, он мечтал лишь догнать свою Лорелею, казавшуюся прекраснейшей из всех женщин. Как хотелось тогда дотронуться до нее, поймать, увидеть, наконец, ее прекрасное лицо... Но она ускользала, дразнила его, заставляла следовать за собой. Наконец, увидев, как фигура в белом свернула с Батиньоль, Артур, не раздумывая, бросился следом.

  Яркие огни Гранд-рю-де-Батиньоль сменились темнотой небольшой улицы Сен-Пьер, где исчезла дама. Не улицы даже - несколько домов образовывали тупик, а на узкой площадке между ними вряд ли смогла бы развернуться карета. Мягкий свет фонарей едва достигал этого места, рисуя причудливые тени на кирпичных фасадах домов и мостовой под ногами. И - Артур огляделся - никого. Он сам видел, как прекрасная проводница свернула сюда, но теперь исчезла, словно призрак. Ах да, ведь она и есть призрак, Фата Моргана, плод фантазии! Однако фантазия до того желанная, что он не мог поверить в ее исчезновение.

  - Ты пришел, - знакомый голос прозвучал позади, заставив резко обернуться и вздрогнуть.

  Теперь она стояла так близко, что Артур мог дотронуться до нее, лишь протянув руку. Дымка миража спала с незнакомки, и теперь он видел не только белое платье, настолько невесомое, что казалось сотканным из тумана, но и всю ее целиком. Артур называл ее дамой, но скорее она была совсем еще юной девушкой, нежно улыбающейся ему. Однако эта улыбка перестала казаться такой манящей и ласковой, как только их глаза встретились.

  '...Взгляд ее зеленых глаз, тех самых, что преследовали меня во сне, я не забуду никогда! Они будут преследовать меня повсюду, являться в ночных кошмарах. Я закрываю глаза и вижу ее - хищница, настоящая хищница, готовая к броску в любой момент. Никогда бы не поверил, что такая нежная девушка может так смотреть!

  Я вспоминал Эбби. Сейчас она кажется мне по-своему красивой: спокойной, простой, красивой чисто английской красотой. Иногда мне даже кажется, что я почти хочу жениться на ней, лишь бы обрести обычное человеческое счастье. Нет, не счастье, тут я не прав. Мне не нужно счастье с Абигейл или с кем-то еще. Мне нужен покой'.