Лорем (СИ)

Что ж, понятно. Обезьяны. А как ищут этих детей?

Там есть такая книга, в которой все сказано, и один из них взял и нашел. Очень удобно, хоть я и не поняла, откуда эта книга взялась. Но это тоже наверняка что-то значит.

Может быть. Похоже на башни Сеадетта, но сначала я задам вопрос нашим, это же тоже как книга, может какой-то ребенок и отыщется. Что еще?

В этой все. Но вот есть еще одна. Тут чернильная собака, часовщик, человек с деморгом совы, девушка и еще какой-то король разбираются, что произошло с клоуном.

С кем?

С клоуном. Эти такие особенные люди, про одного из таких тоже есть сказка — ходят с размалеванным лицом, постоянно смеются, падают, вроде того.

Слушай, не похоже, чтобы все это имело к нам хоть какое-то отношение. — про себя он отметил, что про клоуна и часовщика нужно передать дальше, и вероятно может понадобиться помощь Ллойта, обращающегося в сову. Но кто в этом перечислении он, а кто Аштанар?

Ну, в обеих есть конец света, так что, может быть, это то, чем я могу помочь. Вот что я подумала…

Постой, в этом нет смысла. Сын лягушки, башни, часовщик, обезьяны. Когда я прочел это, все уже перевернулось, но тебе удается запутать еще больше. — Он потер лицо руками и уставился на письмо. — Ладно, похоже, мы все еще не замечаем чего-то важного. Придется работать с тем, что есть. Хотя погоди. — Его взгляд зацепился за одну из последних строчек. — Тут написано, что я из твоей сказки. — Он взглянул на Сказочницу, та молчала, а ее и без того тонкие губы сжались в тонкую полоску. — Ты сразу переменила отношение, говоришь вот со мной, хотя тебе по профессии не положено, выкладываешь свою историю и хочешь помочь. И ты не говорила, что такое "из твоей сказки".

Понимаешь, это все идея Глэна. Он говорит, может быть, сказки это не просто окна в другие миры, а реальные описания событий неочевидных, но имеющих место в нашем мире. Он говорит, возможно, все что в них имеет свои образные, вроде так, значения, и мое дело быть для нашего мира линзой, то есть стеклом, но все же искажать истории. В общем, может быть в этих сказках персонажи и не персонажи вовсе, а, не знаю, что-то вроде концентрации иначе не доступных сил стихий, например, а может и боги так говорят через меня. В общем, я вышиваю все что приходит на ум после сказки, вспоминаю как могу детали, и Глэн про все это рассуждает, причем довольно складно. Думаю, тебе лучше поговорить с ним на счет того, что такое "из моей сказки", потому что я правда запуталась и уже ничего не понимаю. Хочу сказать, эти слова для меня значат, что ты тут не просто так и явно, эх, очень важен.

Зэбор кивнул и сказал: "Что ж, подытожим." Он взглянул на свой список, добавил пару отметок, и начал рассуждать вслух:

Мы знаем, что последние лет двести или триста в Сеадетте говорят о Предначертаной. У нее или него будут все силы и возможности, считается, что можно ждать конца мира. И есть некая Нарилия, о силе которой идет молва достаточно, чтобы ее обсуждали в небольшом торговом городе на юге Архипелага, и которую называют Предначертанной. Далее у нас есть письмо, подписанное Нарилией, сестрой Бога. Но мы не знаем, написано ли оно Предначертанной, потому что нельзя проверить из-за отсутствия образца почерка или хоть какой-то уникальной информации.

Стой, такая информация есть.

И какая же?

Просто поверь мне, пожалуйста. Я читала письмо внимательно, как и ты, и оно точно написано кем-то всезнающим.

Слушай, перечисленные факты можно было узнать путем простых проверок. Достаточно смотреть и слушать, а не игнорировать то, что вокруг, и информация будет исчерпывающей. А если еще и самому вопросы задавать, можно и не таких результатов достичь. Я переубедил тебя? Если нет, скажи, как есть, что ты видишь. Я буду молчать.

Никто не знал, что я считаю персонажей своих сказок реальными людьми. Впрочем, моя наставница знала, что я чувствую себя собственным персонажем, но она убедила меня молчать об этом. Но я никогда и никому не говорила, что вижу в этих, ну, окнах, других реальных людей. А здесь сказано — ты из моих сказок.

Постой, сказки реальны? Но сколько мы не сравнивали, твои истории не описывают историю мира достоверно. А что я из твоих сказок, это что значит?

— То и значит, — ее голос дрогнул.

— Так хочешь сказать, ты знаешь мою историю? — Предположение стало правдивым, стоило до него додуматься. — Так вот оно что! Ты знаешь, что со мной будет?

Да, я думаю, что знаю. Все довольно туманно, но я почти уверенна. И, пока не начал спрашивать — ты не должен знать саму историю. Держись рядом, а я направлю тебя, где будет нужно.

Погоди. — Здравого смысла перед такими перспективами Зэбору хватало лишь с очень большими допущениями. — Если толмачи объясняют смысл того, что ты сказала, значит они говорили тебе и смысл моей истории, значит в тайну посвящены три человека, значит это не тайна уже вовсе.

Они не знают. Это мое толкование.

Значит оно может быть неверным — ты не до конца понимаешь, что чувствуешь и говоришь, иначе тебе не были бы нужны толмачи. Потому что если их можно исключить, то зачем они говорят за тебя?