Лорем

Если только этот лесник задумает обидеть госпожу, он об этом пожалеет. Стоит сообщить в Архипелаг, и к нам помчится помощь. Даже без этого, госпожу знают и любят по всему миру, нам повсюду найдутся защитники. Даже без этого, подумала я, лично вырву каждую косичку любому злодею, если хоть пальцем посмеет ее тронуть.

Заметив приступ ярости, я постаралась погасить его. Это только догадки, что лесовик может быть опасен. Да, Эзобериен отвратительный тип и ставит себя выше всех, хотя сам вчера с березы слез. Может дело в том, что он много горя пережил в Лесу. Может задумал чего. Но видят Девять, мы тоже не вчера встали на дорогу, как-нибудь разберемся с любыми невзгодами. И не с такими договаривались.

Впереди новый день, попробуем навести мосты иным путем. Все вместе — путешествие незнамо куда, неопределенная цель назначения, загадочный спутник — с самого начала пошли не туда. Однако это не повод опускать руки. Я начала готовить завтрак.

Этим утром Аштанар выглядела бодрой и довольной. Она раздала нам записки. В моей было написано так: “Этот дикарь, нравится он тебе или нет, очень важен для меня. Его зовут Эзобериен Салмели Отрофон Кессей, так что ты права, он живет у Рощи Старейшин. Пожалуйста, постарайся тоже с ним подружиться.”

Прекрасно, значит она тоже считает, что договориться с Эзобериеном возможно. И что они друзья. Все-таки дело в том, что лесовик понравился нашей госпоже.

Я торжествующе посмотрела на Яна. Он выглядел мрачным. Украдкой он показал мне его записку: “Ян, мне нужно знать, на что способен этот ним. Вызови его на тренировочный поединок, только так, чтобы он не обиделся.”

И снова всю радость как рукой смысло. Госпожа хотела, чтобы мы дружили с Эзобериеном, и одновременно дрались с ним. Я задумалась, может быть все же стоит сказать Яну, что их неприязнь взаимна. Но все же не стоит, а то тренировочный поединок рискует перерасти в настоящий.

Во всяком случае сегодня будет, чем заняться и не придется весь день сидеть трястись в мрачном молчании.

Что бы ни было в записке Глэна, он начал действовать первым. Я еще обдумывала, как начать разговор, а он уже пошел к Эзобериену. Они говорили долго, мы собрали лагерь и выдвинулись. Я порой выглядывала посмотреть, как там дела. Глэн шел наравне с бодрой поступью дикаря, но было заметно, что дается ему это с трудом.

В повозку Глэн вернулся запыхавшийся и расстроенный.

— Может я и ошибался, госпожа. Надо подумать.

Аштанар написала записку, я подсмотрела. “Что он сказал тебе?” — было сказано в ней.

— Что истории должны храниться вместе с толкованием и быть доступны для всех желающих. Вы хотите составить сборник сказок для нимов? Госпожа, я не думаю, что хочу в этом участвовать.

Я удивилась. Кое-где записывали сказки Аштанар, но чтобы передать их дальше, и до сих пор мы не соглашались составить текст. Считалось, что сказки должна рассказывать только сама Сказочница, а толмачи знать их смысл. Но если моя госпожа считает, что время поступить иначе, может быть, оно и к лучшему? В любом случае, если это действительно их цель и Эзобериен как-то в этом участвует, это хороший предлог для начала дружбы. Я пока сама не знала, как отношусь к этой задумке, но расспрашивать на этот счет Аштанар после вчерашнего не рискнула. В отличие от нас, она не могла говорить просто так и даже просто подойти к Эзобериену не могла. Потому и поручила мне подружиться с ним за нее. Я уверенно улыбнулась спутникам, чтобы никому и в голову не пришло, что я не знаю, что делаю, и вышла из повозки. Придется говорить на ходу, но на какое-то время меня хватит.

— Эзобериен! Мы можем поговорить? — Он немного задержался, дожидаясь меня. Уже что-то.

— Тоже будешь про сказки расспрашивать?

— Не совсем. А что, вы с Глэном говорили о сказках?

— Да. Он рассказал, чем вы трое занимаетесь.

— А ты не знал?

— Ну, что-то я слышал. На ее выступлении. Интересные истории.

— Да, и сама она удивительная. А где ты был на выступлении Сказочницы? На празднике Пробуждения Леса?

Он кивнул.

— Так я тоже там была, просто тогда еще не толковала. Видела там лерассов, такие красивые. Кстати мне кажется, я видела одного утром, мне не показалось?

— Нет, говорю с племенем через сокола.

— Как здорово! А зачем?

— Это не твое дело.

— Еще как мое, мне страшно. — Я подумала, что это звучит обидно, и добавила. — И еще интересно, как это происходит, ты с ним говоришь или читаешь его перышки? Можешь этому научить?

— Нет. — Это прозвучало как-то печально и горько. Я поспешила перевести разговор.

— Ну и не страшно, это дело твое. Только может быть все же расскажешь, что ты такое им передаешь? Чельдо волнуется, да и мне ужас как интересно, как вы живете.

— Я буду делать это, что бы вы на этот счет не думали.

Я не нашлась, что ответить, и какое-то время мы шли молча.

— Магуи, вот ты доверяешь Яну?

— Да, конечно.

— А ты знаешь, что это феллы и бальты сожгли мой дом?

— Ну, да, но Ян, он… — Эзобериен снова заговорил, и я поспешила замолкнуть.