Лорена

— Такие люди встречались везде, у всех народов со времен Римской империи. Солдаты, которые не умирают, но исчезают.

Голубые глаза Ламберта сверкнули жестко, как мрамор.

— Нет другого такого кавалерийского офицера. Большинство из ваших генералов подтвердят это.

— Я видел его в бою, — тихо сказал Кэролл. — Я вполне согласен с вами.

— Тогда я буду вам признателен, если вы не станете присваивать ему причудливые ярлыки. Кто вы такой? Проповедник в униформе?

— Нет, мой друг. Я всего лишь юрист из Филадельфии и страстно люблю доказывать истину. Почему ваш капитан продолжал сражаться, если знал, что окружен? Где он сейчас найдет убежище, вырвавшись из окружения?

— Если вы хотите узнать мое мнение, майор, — ответил Ламберт, — то он к ночи прибудет в штаб Худа. Даже если ему придется загнать своего чалого жеребца до смерти.

Дэн кивнул. Капитан Селби будет жить ради новых битв. Теперь он вынужден направиться на север, пробиваться через авангард Союза. Частью официальной версии сегодняшнего сражения станет то, как он расскажет об этом самоубийственном промахе, а не горькая правда о том, что он вел себя как дурак, попавший в окружение. Кэролл хотел донести эту истину до сознания пленного, но сдержался. Сегодня молодой Ламберт и так достаточно наказан.

— На моей карте значится плантация, которая называется Селби Холл, — сказал он. — Ваш капитан случайно не оттуда?

Пронзив Кэролла пристальным взглядом жестких голубых глаз, Ламберт ответил твердо:

— Майор, я назвал вам мое имя и мой полк. Даже юрист из Филадельфии не должен требовать большего.

Дэн коснулся руки юноши.

— Не подумайте, что я досадую из-за того, что капитану удалось бежать, — сказал он. — Я не стану в отместку сжигать его родной дом, если вас волнует именно это.

— Значит, вы занимаетесь поджогами по приказу? Майор, я вас правильно понял?

Кэролл напрягся и подал знак охранникам пленного. Он уже начинал жалеть, что задал свой последний вопрос.

— Нет необходимости обсуждать мои приказы, — сказал он. — Но вот что я вам скажу, Ламберт. Вам чертовски повезло, что ваша военная карьера закончилась сегодня утром.

— Вряд ли повезло, если я попаду в тюрьму Севера.

— Это я вам тоже обещаю, но пленным вы останетесь ненадолго.

Он резко отдал честь, когда стройный молодой человек ушел окруженный охраной. Второй пенсильванский кавалерийский батальон был готов форсировать брод, оставив своих убитых лежать рядом со сраженными кавалеристами противника до прибытия похоронных нарядов. Путь к Переправе Брандта был свободен: у Кэролла не было оснований волноваться. Селби Холл был отмечен на его карте как привал на сегодняшнюю ночь. Только прирожденный романтик поверил бы в стечение обстоятельств.

За эту кампанию Дэн видел десяток домов на плантациях. Занятый более срочными делами, он проезжал мимо них, бросив лишь любопытный взгляд. Почему ему с таким опасным нетерпением хотелось взглянуть на владение Селби? Или спросить себя, мог ли подобный визит дать ключ к пониманию характера безумного героя, который столь дорогой ценой срывал себе лавры.

10

Весь долгий день Рина работала вместе с Янси в импровизированной столовой на дороге около ворот. С рассвета до середины дня шли беженцы с севера страны. Большинство вынужденных эмигрантов теснились в фермерских повозках. Другие, продавшие Конфедерации последнего осла, устало брели по пыльным дорогам. Пешеходы с радостью принимали пищу Селби. Все, почти без исключения, предпочитали есть, не задерживаясь в пути.

До сих пор никто из этих людей не видел ни одного живого солдата Союза. Языки пламени, взвившиеся над Атлантой вчера вечером, возвестили о том, что генерал Шерман снова двинулся вперед, значит, сообразительному жителю Джорджии следует двигаться еще быстрее. Все это утро из уст людей, шедших в колонне среди пыли, передавались слухи. У Переправы Брандта видели стотысячную армию. На отдаленных фермах семьи умирали от голода в постелях. В Округе Гранта, что лежал к северу от Индейской реки, совсем не осталось зерна…

Рина слушала все эти сказки краем уха. Наконец, наступил вечер, и колонна поредела до мелкого потока людей, затем вообще никого не осталось. После ее исчезновения над землей, словно ореол, витала лишь дымка. Сейчас, когда даже пыль осела, Рина увидела, что на дороге к северу тоже никого нет. Пустая дорога почему-то казалась менее зловещей, чем забитая народом. Отсутствие признаков жизни говорило о том, что чудовище, поглощавшее все, притаилось где-то совсем рядом.

— Лучше иди домой, пока еще есть силы передвигаться, — посоветовал Дядя Док.

Рина сняла шляпу плантатора и начала медленно обмахивать себя. Оставшись одна, она испытывала глубокое облегчение: не было затравленных глаз, смотревших на нее поверх столов на козлах, которые она использовала для раздачи пищи.

— Я не устала, правда, — ответила она. — Я просто работала так быстро, что подумать было некогда. А теперь, когда дорога опустела, я не понимаю, хочется ли мне думать. Что это все значит?

— Только то, что фермерский край может быстро опустеть, если все заберут свои кровати и бросятся бежать.