Лоренцаччо

Луиза. Я умру, умру! (Умирает.)

Филиппо. Она умирает, друзья мои, она умирает! Врача! Мою дочь отравили! (Падает на колени перед Луизой.)

Один из гостей. Разрежьте ей корсет! Дайте ей выпить теплой воды; если это яд, надо теплой воды.

Вбегают слуги.

Другой гость. Похлопайте ее по ладоням; откройте окна и похлопайте ее по ладоням.

Третий. Может быть, это только головокружение — она слишком быстро осушила кубок.

Четвертый. Бедное дитя, как спокойны ее черты! Она не могла умереть так, вдруг.

Филиппо. Дитя мое! Неужели ты умерла, умерла, Луиза, милая моя дочь!

Первый гость. Вот врач.

Входит врач.

Второй. Скорей, синьор, скажите нам, не было ли тут отравы?

Филиппо. Она в забытьи, не правда ли?

Врач. Бедная девушка, она мертва.

В комнате царит глубокое молчание. Филиппо продолжает стоять на коленях возле Луизы и держит ее руки.

Один из гостей. Это яд Медичи. Мы не можем оставить Филиппо в таком состоянии. Это оцепенение ужасно.

Другой. Я в этом убежден, я не мог ошибиться: здесь был слуга, служивший прежде у жены Сальвиати.

Третий. Это его дело, сомнения быть не может. Пойдем схватим его.

Уходят.

Первый гость. Филиппо не отвечает на вопросы; он словно громом поражен.

Другой. Ужасно! Неслыханное убийство!

Третий. К небу несется крик о мщении. Пойдем убьем Алессандро.

Четвертый. Да, идем. Смерть Алессандро! Все сделано по его приказанию. О, как мы безрассудны! Ведь не вчера он возненавидел нас. Мы начинаем действовать слишком поздно.

Пятый. Сам Сальвиати не желал зла бедной Луизе; он старался для герцога. Итак, идем, хотя бы нас перебили всех до одного.

Филиппо(встает). Друзья мои, вы похороните мою дочь, не правда ли? (Надевает плащ.) В моем саду, за смоковницами? Прощайте, добрые мои друзья, прощайте, желаю вам счастья.

Один из гостей. Куда ты, Филиппо?

Филиппо. Довольно с меня, вот что! Большего я не могу вынести. Двое моих сыновей в тюрьме, и вот умерла моя дочь. С меня довольно, ухожу отсюда.

Один из гостей. Ты уходишь, уходишь не отомстив?

Филиппо. Да, да. Оденьте в саван мою бедную дочь, но только не хороните ее; я должен похоронить ее сам, и я похороню ее, как задумал, у знакомых мне бедных монахов — они завтра придут за ней. Зачем смотреть на нее? Она умерла, значит, ничем не помочь. Прощайте, друзья мои, идите по домам, желаю вам счастья.

Один из гостей. Не выпускайте его, он лишился рассудка.

Другой. Какой ужас! Я больше не выдержу здесь. (Уходит.)

Филиппо. Не совершайте надо мной насилия — не запирайте в комнате, где лежит труп моей дочери; дайте мне уйти.

Один из гостей. Отомсти за себя, Филиппо, дай нам отомстить за тебя. Пусть твоя Луиза станет нашей Лукрецией! Мы заставим Алессандро допить ее кубок.

Другой. Новая Лукреция! Принесем ее трупу клятву — умереть за свободу! Вернись к себе, Филиппо, подумай о твоей стране. Не отрекайся от своих слов.

Филиппо. Видите ли, свобода, месть — все это прекрасно; двое моих сыновей в тюрьме, и вот умерла моя дочь. Если я останусь здесь, все вокруг меня умрет. Все дело в том, чтобы мне уйти и чтобы вы сидели смирно. Когда двери и окна моего дома будут заколочены, о Строцци перестанут думать. Если они останутся открытыми, я буду свидетелем того, как вы все падете один за другим. Видите ли, я стар, пора закрывать эту лавчонку. Прощайте, друзья мои, сидите смирно; если меня не будет здесь, с вами ничего не сделают. Я отправлюсь в Венецию.

Один из гостей. На дворе — страшная гроза; пережди эту ночь.

Филиппо. Не хороните мое бедное дитя; завтра придут мои старые монахи и унесут ее. Боже правый, боже правый! чем согрешил я пред тобой?

(Убегает.)

Действие четвертое

Сцена 1

Во дворце герцога.

Герцог. Хотел бы я там быть; там, верно, можно было увидеть не одно разгневанное лицо. Но не пойму, кто мог отравить эту Луизу.

Лоренцо. Я тоже не пойму, если только это не вы.

Герцог. Филиппо, должно быть, взбешен. Говорят, он уехал в Венецию. Благодарение богу, я избавился от этого невыносимого старика. Что до его любезной родни, она будет, надеюсь, так мила, что посидит спокойно. Знаешь, они чуть было не устроили маленький мятеж в своем квартале? Убили двух моих немцев.

Лоренцо. Всего больше меня рассердило то, что отрезали ногу этому доброму Сальвиати. Нашли вы вашу кольчугу?

Герцог. По правде говоря, нет; я так раздосадован, что и сказать нельзя.

Лоренцо. Остерегайтесь Джомо; это он украл ее у вас. Что вы носите вместо нее?

Герцог. Ничего; я не могу носить другой: другой такой легкой нет.

Лоренцо. Досадно.