Лорна Дун

Я потому так подробно рассказываю об этом кольце, что оно, любезные читатели, играет важную роль в исто­рии Лорны. Я спросил Лорну, где теперь ожерелье, ко­торое она носила в детстве и откуда было вынуто кольцо. Она ответила, что сейчас она едва ли это знает, но она помнит, что когда ей было что-то около десяти лет, де­душка попросил ее отдать ожерелье на хранение ему, пока она не станет взрослой и не сможет сама заботиться о своих драгоценностях. Однако он отдал ей кольцо, сказав, что она должна гордиться им. И вот теперь она сняла его с груди и отдала его Джону Ридду, своему избраннику, своему суженому.

Но прежде, чем я привык к кольцу, и прежде чем ок­ружающие привыкли видеть его на моей руке, и прежде чем я снова увиделся с Лорной, в наших краях произошли события, разом нарушившие привычное течение на­шей спокойной жизни.

Глава 23 Джереми Стикльз вводит меня в курс дела

В ноябре, когда мы сеяли пшеницу, к нам пожаловал новый гость. Это был мастер Джереми Стикльз, мой доб­рый друг, что так выручил меня в коварной столице, за­служив за это бесконечную благодарность моей матушки. Он устроил у нас свою штаб-квартиру, договорившись с нами о том, что мы, при необходимости, предоставим ему всегда и во всякое время помощников, провиант и лоша­дей. Мы знали, что он действует по приказу короля и что по всему графству у него рассредоточены вооруженные от­ряды, находящиеся в прямом его подчинении. Знали мы также и то, что он не ложится спать, не положив рядом тяжелого пистолета или острой сабли. Его полномочия давали ему право требовать помощи от чиновников, миро­вых судей и вообще ото всех добрых и законопослушных подданных его величества.

При всем его уважении к прекрасному полу, ни одной из наших женщин Джереми Стикльз не доверил своих секретов, а вот что касается меня... Убедившись в том, что я не из болтливых, а также нуждаясь в моей помощи на ближайшее будущее, он как-то отозвал меня в укромное место и вдали от людских глаз выложил мне почти все, предварительно взяв с меня слово, что до тех пор, пока мы не сделаем дела, я буду нем, как рыба.

(Все это было давным-давно, любезные читатели, и к тому времени, когда я пишу эти строки, все уже всё за­были, за исключением разве что тех, кому крепко доста­лось в те смутные времена,— словом, сегодня я могу рас­сказать вам об этом деле, не нарушив того давнего своего обещания.)

Как-то вечером, когда я возвращался с поля, я встре­тил по дороге мастера Стикльза, который по обыкновению блуждал где-то ночи напролет, а нынче, видимо, решив отдохнуть после трудов праведных, также возвращался в Плаверз-Барроуз. Мы разговорились. Я съехидничал на­счет его скрытности, и тогда он, ни слова не говоря, посмотрел вокруг — мы в этот момент были на дворе фер­мы — и повел меня на клеверное поле, решив, по-видимо­му, что на открытом пространстве нас никто не подслу­шает.

— Я думаю, — сказал он,— ты имеешь право знать, что все это значит, если тебе доверяет сам лорд главный судья, хотя, доложу я тебе, его милость нашел, что малый ты не шибко сообразительный.

— Ну вот и слава Богу,— заметил я.— Мало буду знать — не скоро состарюсь.

— Все шутки шутишь, — ухмыльнулся Джереми.— Поклянись, что то, что ты сейчас услышишь, ты не переска­жешь никому ни под каким видом.

— Клянусь.

— Ну так вот. Мне доверили чрезвычайно важное де­ло. Для этого дела нужны ум, решительность, храбрость, хладнокровие и при этом — незапятнанная честь. Вот по­чему советники его величества остановили свой выбор на мне и, клянусь, лучшего человека они бы не нашли. Ты, Джон, хотя и побывал в Лондоне, но, увы, в делах госу­дарственных ты, что тогда, что теперь, ни бельмеса не смыслишь.

— Зато по ночам сплю спокойно,— заметил я, — Слы­шал я про вигов, слышал

про тори и про всяких там про­тестантов [40], но вникать в эту тарабарщину не стал.

— Правильно, Джон, пусть у короля голова болит от политики. Он, кстати, не в пример собственному батюшке, и сам живет, и другим дает. Кстати, ты, поди, много слы­шал в столице насчет герцога Монмута? [41]

— Да как тебе сказать? Слышать-то слышал, но знаю о нем не больше любого девонширца, то есть почти ни­чего. Знаю, что человек он не робкого десятка и собой недурен, знаю, что тори выжили его из Англии и что мно­гие хотят, чтобы он вернулся в Англию и правил вместо Джеймса, герцога Йоркского [42].

— С тех пор, как ты вернулся домой, многое измени­лось. Тори сглупили, отправив лорда Рассела на эшафот, так что виги нынче снова поднимают голову. В стране такая неразбериха, что не приведи Господь: от маленькой искры может разгореться большой пожар. Король стянул в Лондон громадное войско и намеревается увеличить его еще, но в провинции он бессилен: солидного ополчения [43] тут не соберешь. Ну что, смекаешь, к чему я клоню, Джон?

— По правде сказать, нет. Не вижу я связи между герцогом Монмутом и Джереми Стикльзом.