Лось 1-1 (СИ)

— Техники, какими владеет наш клан, самые незрелищные. Если смотрел фильмы, то, наверное, обратил внимание, что нас обычно показывают эдакими бабищами-переростками, способными вручную одолеть тварь. Почти правда. На короткое время мы способны сконцентрировать все силы на броске, выложиться полностью, до донышка, твой недомад тому пример. Но наша сила не в этом. Внушение! Чем больше искр, тем достовернее иллюзорные ощущения! Страх, беспомощность, замедление! Все эти чувства тварям не чужды. Свои искры мы тратим не на бесполезное швыряние огнем, от которого твари уже научились защищаться, а на совершенствование ментальных техник. Идеальный баланс для всадницы — половина на внутреннее усиление, половина — на внешнее воздействие, плюс-минус доля. Но это в идеале, а на практике редко удается его добиться, обычно ярко выраженный перекос в ту или иную сторону. Если в ментал, то равновесия приходится достигать тяжелыми телесными тренировками. Если в собственные изменения, тогда подбирается пара из менталиста.

Ведь слушал же, слушал!! Куда еще прозрачнее-то?!

«Лось, мы тут все гипнотизеры и способны внушить что угодно!!!» — Так что ли?!

И главное, знал же как нейтрализовать чужое воздействие на себя! Этому чуть ли ни в первую очередь учат, чтобы не попасть под соседнюю атаку! И меня научили! Первое правило в поединке! Но применять навык вне стен тренировочного зала ума не хватило — все же свои вокруг! Молодец я!!! Кто мне здесь свои?!!

Бабуля?

Сразу вспоминается:

— Еще шесть лет назад кроме тебя у меня было три дочери, шесть внучек и одна правнучка. Спустя два года — две дочери и четыре внучки. Два года назад остались только Варя и ты. Варя еще может кого-то родить, но не забывай — мне уже за семьдесят. Старые раны все чаще дают о себе знать, и вряд ли я увижу, как вырастет новый человечек. К тому же с годами я все хуже воспринимаю свою дочь — слишком чужие мы стали друг другу. Но ты! Ты моё единственное слабое звено. И любой, кто попытается этим воспользоваться…

Я могу понять ее резоны. Могу. Но не хочу! Не такими методами! Проведенные в резиденции дни нельзя назвать бесполезными, учился я как проклятый, но самое страшное — не сам, а под внушением! И никогда в здравом уме не полез бы в поединок с одной из лучших всадниц, мне просто нечего ей доказывать при нашей разнице в силе. В этом противостоянии я однозначно лузер.

Но полез. И не первый раз уже, если память не подводит, а ручаться я сейчас ни за что не мог.

Ненависть. Чистая, ничем не замутненная ненависть. При мысли, что стоит сделать со старейшиной клана Шелеховых, скрутило, к головной боли добавилось бессилие.

«Та-а-ак! А базовые установки, похоже, не стерлись! Есть над чем работать!»

Рассевшись на кровати, я сделал два самых главных вывода на будущую жизнь.

Первое: «Суки, зря вы со мной так!»

Второе: «Проф, с этого дня я твой самый ярый фанат!»

И третье, сверх программы: «Мне надо пообщаться с батей!»

Сумка, в которую полетели вещи, так и осталась в итоге полупустой. Главное я уносил с собой.

Встретимся!!!

У квартирной хозяйки глаза при виде меня собрались в кучку:

— А… а разве вы не съехали?

— Я не с претензиями, так обстоятельства сложились, можно Мишу или Макса?

— Так они тоже съехали! Аккурат в конце января, даже остаток платы не потребовали!

— Куда?

— Так, не сказали же ничего! А что-то случилось? Натворили что?

— Спасибо, — пришлось разворачиваться несолоно хлебавши. Она действительно не знала.

В политеховской лаборатории хозяйничали чужие люди. Обстановка с воспоминаниями различалась как день и ночь — исчезли привычные стенды, пропал Ваня, вместо них громоздились какие-то станки, за монтажом которых наблюдали незнакомые женщины. А! Нет! Одну я видел как-то на кафедре, куда ездил с поручением Ван-Димыча.

— Ольга… Григорьевна?.. — неуверенно произнес имя-отчество. Точно помнил, что Галкина, запало тогда по аналогии с фамилией профа — Воронин, а вот в обращении засомневался.

— Миша! — всплеснула руками она, — А говорили!.. — и внезапно замолчала, воровато оглянувшись по сторонам, — Что делает на объекте посторонний?!! Охрана!!!

И совсем тихо мне:

— В пять, «У Гали».

— Иван Дмитриевич исчез через два дня после ЧП, а с ним и все остальные, — собеседница, избавившись с моей помощью от громоздкого пальто, деловито приступила к ужину. — Кафедру сначала наводнили дамочки в сером, изъяли все его работы, таскали нас на допросы, сорвали учебный процесс! Потом — тишина.

— А вы-то при чем?!

— Какое-то из его оборудования давало помехи для систем противооконной обороны. По-отдельности некритичные, но в тот день видимо всё сошлось одно к одному: природная магнитная буря, какая-то аномалия на Солнце и еще эти его моторы! Так ПОО окно и проворонило. Нет, чтоб признаться, что у самих все через пень настроено!!! — злобно закончила она, врезаясь ножом в принесенное мясо.

— И?! — у меня от волнения кусок в горло не лез, а эта наворачивала, словно за талию не переживала!