Лось 1-1 (СИ)

Инна фыркнула, отвернувшись к завладевшему ее вниманием расфуфыренному полковнику из числа прибывших с императрицей, а вот Тушка благосклонно приняла предложенную руку. А я под робкие звуки увертюры провел теперь уже свою спутницу в освободившийся центр зала.

Мышечная память Масюни не подвела — вальс мы выдали на все сто баллов. Впрочем, заставь меня вспомнить, что и как, я никогда не признаюсь, что все движения делал на автомате, потерявшись в глазах своей партнерши. Со стороны мы наверное смотрелись красиво, потому что окончание танца потонуло в аплодисментах, выдернув меня из кружащего голову безумства. «Старпер! Зачем тебе эта морока⁈» Но что-то внутри не давало ходу разумным мыслям — гори все синим пламенем!

Вальс плавно перешел в мазурку, которую я тоже не заметил, потом полонез. И лишь более современная музыка заставила очнуться.

— Твои спутницы ждут…

— Как я могу найти тебя?

— Сергей знает, где я живу.

— Ты его девушка?

— Я своя собственная девушка.

А параллельно шел диалог взглядов.

Мой жадный: «Я могу надеяться?‥»

Ее игривый из-под ресниц: «Я не запрещаю…»

Мой требовательный: «Ты меня дождешься?‥»

И снова лукавое: «Может быть…»

— Я приеду!

Что было дальше, я плохо запомнил. Цареву утянул за собой к императрице и ее окружению Младший, до меня дорвался орденоносец Макс с пищащей от восторга Юлей. Кажется, я еще несколько раз танцевал с Зайками, с женой Воронина и парочкой других коллег. Говорил о чем-то с профом…

С торжества я вернулся чумным и немного сумасшедшим: поскандалил на обратном пути с Тушкой, нахамил встретившей с поздравлениями у крыльца чете Угориных… Но имератрица со свитой уехали обратно в Москву, а затянувшая круговерть дел постепенно развеяла наваждение. Зайки подулись, съездили на пару недель в отпуск и дружно простили своего непутевого парня, а потом и сами потонули в рутине обучения. Если для меня новая группа была уже третьей, то для них все было в новинку, они то и дело прибегали советоваться. Не без гордости могу сказать, что мои педагогические таланты на первоначальном этапе были неоспоримы. Даже с упрощенной методичкой народ плавал, пока я не приходил и не давал напутственного пинка.

Расписывать новеньких — а нам в этот раз прислали одних девушек в количестве сразу тридцати особей, — не имеет смысла: по именам я их запомнил, но только благодаря искрам. Обучение частично у меня перехватили Зайки, Игла и Квадрат, причем первые стеной встали между мной и новичками, пресекая все их попытки строить глазки. Напрасно на самом деле — наевшись Зайками по горло, я снова зарекся от романов на работе.

На окна нас уже не дергали так часто — где-то один-два раза в месяц одна из «стареньких» четверок выбиралась по тревоге, но пока что поединки происходили по шаблону, заставляя моих подчиненных с каждым схлопнутым окном все больше расслабляться. Я предчувствовал, что когда-нибудь этот расслабон выйдет нам боком, но пока что метался между оренбуржцами, новым набором и собственной сессией. Преподы из столичного политеха специально приехали в Муромцево принимать у меня и других заочников экзамены, а я внезапно обнаружил, что у меня в учебе конь не валялся, и судорожно закрывал зачеты и курсачи.

А еще приближался мой отпуск, положенный по сроку. Здесь он составлял три недели вместо привычных мне четырех, зато еще две недели можно было взять по дням в течение года на неоплачиваемые больничные. Сначала я не понимал смысла разделения, пока не столкнулся с ежемесячными отгулами Заек. Понятно, что мне такие дни не требовались, свои «прогулы» я удачно использовал на сессию, но что делать с ежегодным основным отпуском, мне еще предстояло решить. При том, что Зайки нагло использовали свой в январе, свалив на меня первоначальную бумажную волокиту, сопутствующую возне с новенькими, свой личный я мог использовать как моей душеньке сдалось. А она у меня разрывалась между Москвой с Наталией, и батей, с которым я дал себе слово поговорить еще год назад.

Отдых в марте зарубил Горбунов, приславший сразу и эскизы, и опытный образец брони. Над его экземпляром я поизгалялся, с ходу завернув некоторые решения. В частности меня не устроила недостаточная защищенность спины и живота — очереди Стагнера прошивали ее насквозь даже на расстоянии ста метров. Но в целом новый вариант мне понравился хотя бы весом — четырнадцать килограммов или двадцать три, тут даже комментарии излишни! За одни только эти девять килограммов разницы я готов был простить Геннадию Матвеевичу все его закидоны. Используемые материалы на слух не опознавались, в этом мире они носили другие названия, но в сумме слоев давали тот самый вожделенный композит. Воистину, судьба щедро наградила мозгами четверку парней из далекого Кедрового!