Лось 3

– На моих глазах погибла самая первая четверка. Я писал похоронки на Олю Огрину и Ваню Анидова. Я хоронил Коваль и ее четверку. То, что от них осталось. Ты ведь тоже в курсе, как мало остается от наших, если случился прорыв?.. На моих глазах убили Лизу Зарябину, с которой мы дружили. Померяемся покойниками?

– Ты сидел в теплом Питере, шлялся по кофейням, а мы с голой жопой ходили на всадников! И закрывали окна!!!

– О! Хоть кто-то их кроме меня их закрывал, а не схлопывал! У меня к тебе встречный вопрос: видишь вот этот значок? – указал на планку «Анны», – Последнему люмпену в империи известно, что он означает. У меня их три – сколько их у тебя?.. Пока я сидел в теплом, по твоим словам, Питере – надо будет запомнить, это что-то новенькое в географии и климате, – я побывал на двух окнах. Хочешь скажу, на скольких ты побывал за это время лично? Не хочешь? А я все равно скажу – лично ты побывал на трех. В отличие от меня – в девятке, придуманной Ван-Димычем и мной. Со Стагнером. А я Войну в одной куртке чужим ножиком дорезал.

– Второй раз ты пришел на все готовенькое!!!

– О, как?.. хуяссе, поворот! На готовенькое… то есть это не я тебя учил, а ты меня…

– Всадников должны бить всадницы!!!

– Назови мне хоть один указ, где это записано. Всадников должны бить! – вот с этим утверждением я согласен. А что только всадницы?..

– Они к этому приспособлены! Это их предназначение! Их долг! Не наш!!!

– Бедные бабы, когда они всем задолжать успели… и как же вам всем успели мозги промыть…

– Кланы – опора порядка!

Иглу понесло, чего я и добивался, выводя его из себя и дозированно воздействуя собственными способностями. Итицкая сила, как он всех топил!!! Я до последнего боялся, что он сорвется с крючка – мне нечего было толком ему предъявить, а бойки, после того как «Дегтярные» проскакали по ступеням, могли легко испортиться сами. Но попал в яблочко!

– Соня, все записала?! – обратился к помощнице, запаковывающей кассету с записью.

Игла растерянно хлопал на нас глазами, осознавая, что наговорил в запале.

– Только Руслане Евгеньевне! – напомнил я Софии.

– Разумеется, Михаил Анатольевич!

– Этого, – указал на арестанта, – перевезти в Москву.

«Не учи ученого!!!» – явно хотелось сказать девице, но она сдержалась и снова согласно склонила голову:

– Разумеется, Михаил Анатольевич!

– Знаешь, что для тебя самое обидное? – уже в дверях оглянулся на поникшего Иглу, – В десятках были холостые для показа. Мы так и так не смогли бы стрелять, а своей порчей ты только подставился.

– Михаил Анатольевич! – подошла усталая Руслана, – На пару слов.

– Что? – отошел с ней к стене, потирая ноющее плечо.

– В Самарской резиденции главу клана Ольгу Мехтель взять не удалось. Она с шестью всадницами ушла в прорыв, положив двенадцать наших бойцов, и скрылась в лесах.

– Самарские глухие леса, полные болот и партизанов… питерский теплый климат… у меня сегодня день географических открытий!

– Что будем делать?

– Что будем, что будем? Продолжать, конечно! Она, конечно, и без ресурсов опасна сама по себе, но, сейчас, у нас есть вещи поважнее. Как семья все восприняла?

– Ты знаешь, достаточно спокойно. Единственная, кто мог бы поднять бунт, сидит сейчас с дочерями у постели полыхающего жаром мужа. Она, может быть, и не особо хочет там сидеть, но приличия требуют!

– Как там Наташа?

– Не рада, само собой. Какой-никакой, а отец! С матерью они тоже не всегда ладили, а теперь еще оказались заперты чуть ли в одном помещении.

От женщины донеслась волна вины, раздражения и печали.

– Что? – среагировал на вспышку эмоций.

– Сергей неожиданно истерику закатил! – совсем по-бабьи пожаловалась она, – Так разругались, как даже в его подростковом возрасте не ругались! Поговорил бы ты с ним?!

– Руслана, это ты его все детство спихивала в семью Веры Петровны! Своих идей о возможности наследования через Натали он ведь там набрался?!

– Поклянись… поклянись, что ты его не тронешь! – вдруг прижала меня к стене Руслана, – Поклянись!!! Глядя мне в глаза!!!

– Руслана, я с детьми не воюю.

– С детьми… сколько тебе лет на самом деле, Лось?..

– Смотри, Скоблев со Светой и Наташей идут, – ушел от неудобного вопроса, услышав на лестнице знакомый лязг, а потом увидев всех прибывших в наш импровизированный штаб, – Вырвались из круга любящей семьи! А ты меня так страстно обнимаешь! Не компрометируй меня перед тестем и невестами!

– Кто еще кого компрометирует?! Впрочем, твоей репутации уже ничто не поможет! – косо усмехнулась Руслана, но ворот отпустила, и начала – вот клянусь! – незаметно прихорашиваться, глядя на отражение в темном стекле.

Светлана, идущая рядом с отцом, уже второй день казалась мне слишком бледной. Похороны безусловно никого не красят, похороны любимого дедушки, даже если меня он раздражал – вдвойне! Но даже для этих обстоятельств Светик выглядела слишком замученно. К тому же, если непредвзято разобраться, Натке Сомов тоже приходился дедом, а у нее еще отец раненый сейчас лежал в госпитале, где когда-то валялся я, но выглядела она не в пример бодрее.