Лось 3

— На моих глазах погибла самая первая четверка. Я писал похоронки на Олю Огрину и Ваню Анидова. Я хоронил Коваль и ее четверку. То, что от них осталось. Ты ведь тоже в курсе, как мало остается от наших, если случился прорыв?.. На моих глазах убили Лизу Зарябину, с которой мы дружили. Померяемся покойниками?

— Ты сидел в теплом Питере, шлялся по кофейням, а мы с голой жопой ходили на всадников! И закрывали окна!!!

— О! Хоть кто-то их кроме меня их закрывал, а не схлопывал! У меня к тебе встречный вопрос: видишь вот этот значок? — указал на планку «Анны», — Последнему люмпену в империи известно, что он означает. У меня их три — сколько их у тебя?.. Пока я сидел в теплом, по твоим словам, Питере — надо будет запомнить, это что-то новенькое в географии и климате, — я побывал на двух окнах. Хочешь скажу, на скольких ты побывал за это время лично? Не хочешь? А я все равно скажу — лично ты побывал на трех. В отличие от меня — в девятке, придуманной Ван-Димычем и мной. Со Стагнером. А я Войну в одной куртке чужим ножиком дорезал.

— Второй раз ты пришел на все готовенькое!!!

— О, как?.. хуяссе, поворот! На готовенькое… то есть это не я тебя учил, а ты меня…

— Всадников должны бить всадницы!!!

— Назови мне хоть один указ, где это записано. Всадников должны бить! — вот с этим утверждением я согласен. А что только всадницы?..

— Они к этому приспособлены! Это их предназначение! Их долг! Не наш!!!

— Бедные бабы, когда они всем задолжать успели… и как же вам всем успели мозги промыть…

— Кланы — опора порядка!

Иглу понесло, чего я и добивался, выводя его из себя и дозированно воздействуя собственными способностями. Итицкая сила, как он всех топил!!! Я до последнего боялся, что он сорвется с крючка — мне нечего было толком ему предъявить, а бойки, после того как «Дегтярные» проскакали по ступеням, могли легко испортиться сами. Но попал в яблочко!

— Соня, все записала?! — обратился к помощнице, запаковывающей кассету с записью.

Игла растерянно хлопал на нас глазами, осознавая, что наговорил в запале.

— Только Руслане Евгеньевне! — напомнил я Софии.

— Разумеется, Михаил Анатольевич!

— Этого, — указал на арестанта, — перевезти в Москву.

«Не учи ученого!!!» — явно хотелось сказать девице, но она сдержалась и снова согласно склонила голову:

— Разумеется, Михаил Анатольевич!

— Знаешь, что для тебя самое обидное? — уже в дверях оглянулся на поникшего Иглу, — В десятках были холостые для показа. Мы так и так не смогли бы стрелять, а своей порчей ты только подставился.

— Михаил Анатольевич! — подошла усталая Руслана, — На пару слов.

— Что? — отошел с ней к стене, потирая ноющее плечо.

— В Самарской резиденции главу клана Ольгу Мехтель взять не удалось. Она с шестью всадницами ушла в прорыв, положив двенадцать наших бойцов, и скрылась в лесах.

— Самарские глухие леса, полные болот и партизанов… питерский теплый климат… у меня сегодня день географических открытий!

— Что будем делать?

— Что будем, что будем? Продолжать, конечно! Она, конечно, и без ресурсов опасна сама по себе, но, сейчас, у нас есть вещи поважнее. Как семья все восприняла?

— Ты знаешь, достаточно спокойно. Единственная, кто мог бы поднять бунт, сидит сейчас с дочерями у постели полыхающего жаром мужа. Она, может быть, и не особо хочет там сидеть, но приличия требуют!

— Как там Наташа?

— Не рада, само собой. Какой-никакой, а отец! С матерью они тоже не всегда ладили, а теперь еще оказались заперты чуть ли в одном помещении.

От женщины донеслась волна вины, раздражения и печали.

— Что? — среагировал на вспышку эмоций.

— Сергей неожиданно истерику закатил! — совсем по-бабьи пожаловалась она, — Так разругались, как даже в его подростковом возрасте не ругались! Поговорил бы ты с ним?!

— Руслана, это ты его все детство спихивала в семью Веры Петровны! Своих идей о возможности наследования через Натали он ведь там набрался?!

— Поклянись… поклянись, что ты его не тронешь! — вдруг прижала меня к стене Руслана, — Поклянись!!! Глядя мне в глаза!!!

— Руслана, я с детьми не воюю.

— С детьми… сколько тебе лет на самом деле, Лось?..

— Смотри, Скоблев со Светой и Наташей идут, — ушел от неудобного вопроса, услышав на лестнице знакомый лязг, а потом увидев всех прибывших в наш импровизированный штаб, — Вырвались из круга любящей семьи! А ты меня так страстно обнимаешь! Не компрометируй меня перед тестем и невестами!

— Кто еще кого компрометирует?! Впрочем, твоей репутации уже ничто не поможет! — косо усмехнулась Руслана, но ворот отпустила, и начала — вот клянусь! — незаметно прихорашиваться, глядя на отражение в темном стекле.

Светлана, идущая рядом с отцом, уже второй день казалась мне слишком бледной. Похороны безусловно никого не красят, похороны любимого дедушки, даже если меня он раздражал — вдвойне! Но даже для этих обстоятельств Светик выглядела слишком замученно. К тому же, если непредвзято разобраться, Натке Сомов тоже приходился дедом, а у нее еще отец раненый сейчас лежал в госпитале, где когда-то валялся я, но выглядела она не в пример бодрее.