Лось

   А дальше - писанина, писанина, писанина: кто, что, когда, с  кем... Только что покинутая Москва виделась только за решеткой  предоставленной комнаты. Трое суток рапортов и допросов довели меня до  цугундера - на сто раз повторяемые вопросы я начал огрызаться и хамить.  Немного спасла положение явившаяся в место заточения майор Синицина - та  самая подручная Забелиной, что сопровождала меня когда-то в Муромцево.

   - Вас никто не обвиняет.

   - Заметно! - окрысился я на ее примирительное замечание.

   - Но нам надо определить, кто замешан.

   - Я уже все написал и рассказал ни по разу. Как ребята?

   - Юрьев и Тушина идут на поправку в местном лазарете. С Гайновой все в порядке, синяки не в счет.

   - Кто-то еще отравился?

   - Нет. "Повезло" только вашему экипажу. Есть мысли, подозрения?

   - Где был яд?

   - В конфетах, ваши предположения оправдались. Сейчас мы выясняем, кто их принес.

   - Однозначно не наши! 

   - Почему вы так считаете?

   По новой затянул песню про аллергию Макса, зубы Мишки и нелюбовь к сладкому Саши. А на скепсис Синицыной взорвался:

   - Черт с ним, давайте отбросим эти причины в сторону! Личные  мотивы тоже отбросим - со всеми ними вся наша четверка была в ровных  отношениях, никаких конфликтов, любовных треугольников или прочей  глупости! Инженеры с пилотами вообще пересекались по минимуму -  разработчики от КБ летали в основном только на первые окна, потом  с нами чаще Потеевская выдвигалась. И я уже молчу, что с Максом и  Мишкой я плотно дружу. Налицо может быть только попытка срыва нашей  программы, - Синицина издала поощряющий возглас, намекая на развитие  темы, - Планировать такое нелепое покушение мог лишь человек, слабо  знакомый с нашими буднями, чего не скажешь ни о ком из их троицы.

   - Поясните!

   - Во-первых, наша гибель ничего не решит, - стал я загибать  пальцы.  - Как бы я сам себя ни ценил, но значимость Воронина для  проекта многократно превосходит мою. Девчонки и Юра проходят по той же  графе - мы все отличные исполнители. Не станет нас - ну, может быть,  немного забуксует обучение новеньких, но разберутся в конце концов. Весь  мой талант - в умении дать направляющего пинка, и то не всегда  получается.

   - Не во всем согласна, даже чтобы дать тот самый пинок, о  котором вы говорите, нужно знать: куда и зачем. У вас пока что  получается намного лучше остальных. К тому же ценит вас за что-то  Воронин? Не зря же он так бился за вас вначале и называет своей музой  сейчас?  До вашего появления его успехи были намного скромнее. 

   - Мы с Иваном Дмитриевичем удачно сработались, но это не значит, что он не сможет так же удачно сработаться с кем-то еще. 

   - Хорошо, с этим пунктом разобрались. 

   - Не разобрались, потому что я не сказал главного - все  сказанное мной прекрасно знает любой в нашем КБ. Кудымов, Рыбаков и  Панцырев - не исключение.

   - Хорошо, принимается. Еще доводы будут?

   - Сама по себе глупость поступка. У всех троих, - чуть было  не сказал АйКью, но вовремя себя одернул, - коэффициент умственного  развития намного выше среднего - других Воронин не держит. И вот так  вот, по-идиотски, все провернуть? Когда вы запросто вычислили, с чем и  когда дали яд?..

   - Спешу вас разочаровать: мы могли никогда не узнать, по  каким причинам разбился ваш транспортник, даже несмотря на тщательное  расследование. Преступнику фатально не повезло: сначала капитан Истомина  перед смертью успела выставить автопилот, потом вы в нарушение всех  инструкций вошли к пилотам...

   - Есть очень хотелось, а нас не покормили, - покаялся я.

   - Я не обвиняю! - жестом ладони Синицына остановила мои  оправдания, - Еще ваша экстренная посадка и эвакуация на грани фола -  вряд ли преступник мог просчитать что-то подобное. И последнее -  сохранившаяся у вас конфета. Без нее мы бы долго искали причину  отравления - после падения и пожара от экипажа мало что осталось.

   Потерянно вздохнул - трагическая гибель знакомых девчонок  просто потому, что они возили нас, до сих пор плохо укладывалась в  голове. И до сих пор грызла мысль, что именно мои действия привели к  смерти Марины. Утешать меня не требовалось: я сделал все возможное, но  заниматься самоедством в редкие свободные между допросами минуты это  обстоятельство не мешало: мы живы, а она нет. 

   - Сейчас мы выясняем: кто и как дал конфеты пилотам. Так вы точно утверждаете, что не видели, кто из них кого угощал?

   - Не видел. Лично меня попытался угостить Александр  Панцырев. И он точно не подозревал о начинке, потому что я не  представляю, каким надо быть хладнокровным уё... ублюдком, - исправился  я, - чтобы вести себя так естественно, как он. Сашок точно не из таких -  у него вечно на лице все написано. Он же запустил мне ириской в спину.

   - А зачем вы подобрали, кстати? Если есть не собирались?

   - Не люблю мусор на летном поле.