Лошадь без головы

Зидор нахмурился и быстрым рывком вывернул оба своих кармана, так что справа и слева поднялось облачко черной пыли. И… больше ничего.

– А ты, парень?

Подобно Бонбону, Габи решил, что удовольствие надо растянуть. Он очень медленно вывернул свои карманы и с большой непринужденностью высыпал из них разные сокровища: пять метров бечевки, три чудные картофелины, приготовленные для „клуба“, и еще не разорвавшуюся „гранату“. Жуан, не стесняясь, показал два пустых дырявых кармана, из которых один был вдвое меньше другого. Журналист все еще продолжал допрос, но вид у него был смущенный.

Вот дошла очередь до Марион. Маленькая собачница была казначеем всей компании и всегда имела при себе несколько франков, но в этот день у нее не было ничего: все деньги ушли на сигары для инспектора Синэ.

Марион медленно вывернула большие карманы своей мужской куртки, выронив при этом два кусочка сахару и совершенно зачерствевшую хлебную корочку.

На Фернане был праздничный костюм. Мальчик продемонстрировал два белых, хорошо проглаженных кармана, оставив их растопыренными, как два крылышка. У Берты и Мели вообще не было карманов. Они ограничились тем, что высунули языки и скосили глаза. Крикэ вращал белками. „При мне два миллиона, и мне очень не по себе“, – как будто говорили его глаза. Все это было притворством. У него, как у Берты и Мели, не было никаких карманов: мать наглухо их зашила, чтобы штанишки дольше держались. Однако ему надо было все-таки доказать свою невиновность – и он поступил еще убедительнее, чем все остальные: он повернулся, наклонил голову, закатал фуфайку и показал господам газетчикам свою тощую заднюшку.

– Сфотографируйте его! – насмешливо предложил Габи.

– Нечего на нас злиться! – сказал старший из журналистов. – Мы делаем то, что нам приказано.

– Понимаю, – добродушно согласился Габи. – Только напрасно вы так старались. Вы, верно, не знаете последней новости?

– Нет.

– Всего полчаса назад радио объявило кое-что интересное: судебный следователь распорядился, чтобы сто миллионов были пересчитаны на глазах у представителей банка.

– И что?

– Три бригады кассиров пересчитали всю сумму и пришли к общему выводу. Ровно сто миллионов!…

– Ровно сто? – недоверчиво переспросили журналисты.

– Нет! – закончил Габи. – И это-то самое смешное: сто миллионов и одно су!

– Это я положил су. Для смеха! – заявил торжествующий Татав. – А они его сосчитали! Я им его дарю! Для меня это пустяк!

И мальчики, как по команде, все сразу засунули свои карманы обратно в штанишки. Доведенные до последней степени раздражения, журналисты поспешно удалились, совсем как Рубло в то утро, когда ребята заставили его сбежать с базара. „Граната“ Габи разорвалась у кого-то из них под ногами.

Дети думали, что их наконец оставят в покое, но на следующий день журналисты явились снова. Одному из них пришла в голову гениальная мысль.

– Что нам надо бы, – сказал он детям, – так это фотография всей вашей компании где-нибудь на участке и со всеми собаками… Можно это сделать?

– Ну конечно! – ответила Марион. Она уже несколько дней ожидала, что от нее этого потребуют.

Репортеры и фотографы расположились посреди участка Пеке, а ребята вскарабкались на ржавые бока Черной Коровы. Марион свистнула. Собаки стали прибывать со всех сторон. В две минуты их сбежалось около сотни, так как время было не позднее и даже комнатные собачки еще не сидели взаперти. Они резво кинулись на охотников за фотографиями и проводили их до самой магистрали. С тех пор в Лювиньи журналистов никогда больше не видели.

Глава 9 РАССКАЗ О ГРАБИТЕЛЯХ

Компания вновь собралась в своем „клубе“ только в середине января. Стояли чертовские холода, на улице оставаться было нельзя, и ребята с радостью вернулись на лесопилку, в темный сарай. Вскоре там стал потрескивать костер.

– Потише вы! – говорил Габи, стараясь умерить рвение добровольных истопников. – Иначе та старушка сразу вызовет пожарную команду.

Все было вкусно приготовлено: двадцать отборных картофелин пеклись в золе. Большой деревянной ложкой девочки по очереди помешивали в кастрюле шоколад, который варился на медленном огне. Немало жертв потребовалось от всех, чтобы купить его.

– В нем не очень-то много сливок, но будет вкусно, – обещала Марион, вдыхая аромат темноватого варева.

Бояться больше было некого, и она оставила Бютора и Фанфана дома. Охрану несла одна Фифи, но она была слишком занята крысами и мышами, полевыми и обыкновенными, чтобы относиться к своим обязанностям достаточно серьезно. Поэтому ребята были поражены, когда в красном отсвете костра медленно появилась чья-то тень.

Это был инспектор Синэ. Он подошел, держа руки в карманах своей зеленой шинели и надвинув шляпу на глаза.

– Хочу рассказать вам историю про грабителей, – сказал он угрюмо. – Эти мерзавцы наконец заговорили, и мы теперь знаем всё.

– Неужели?! – воскликнул Габи. – Вы знаете, как эти сто миллионов попали на фабрику Биллетт?…

– Да, мы знаем это и еще многое другое, – подтвердил Синэ, искоса поглядывая на кастрюлю с шоколадом.