Лошадь на крыше

— Про поляну еще… — подсказала Сонька, потому что генерал перевел дух и на некоторое время замолчал.

— Ну разумеется! Еще все впереди, — улыбнулся он. — И так вот… Шли они шли, пока в один прекрасный день не вышли на большую солнечную поляну, на которой росли чудесные цветы и пели белые птицы…

Я увидела, как улыбнулась Сонька, и почувствовала, как знакомое чувство тревоги и нежности заскребло мое сердце. Я-то — ладно. Генерал — так генерал. Женщины тоже всегда говорят, что им на десять лет меньше, чем на самом деле. У каждого свой козырь… А вот если девчонка моя поверит? В погоны, в принцесс и белых птиц, поющих на рассвете… И ошибется…

— Нет, — вдруг прервал мои мысли генерал.

— Что — нет? — Я первый раз посмотрела в серые, чуть насмешливые глаза Ивана со светлыми, как будто растрепанными ресницами. Я и не заметила, что мы уже остановились у большого двухэтажного дома с красивой зеленой крышей.

Не ошибется, — ответил мне генерал, снова будто прочитав мои мысли. Повернувшись к нам, он протянул руку и слегка дотронулся до головы прижавшейся ко мне Соньки. — Правда, принцесса?

— Правда, — еле слышно ответила ему моя Сонька и еще тише добавила: — А если ошибусь… — Она переплела пальцы каким-то хитрым способом и выбросила их вперед, над головой генерала. Да, конечно, это же знак могучих мышат… Они способны на месть, они сильны и благородны…

Наш спутник засмеялся, легко схватил ее ручонку и тут же отпустил. И посмотрел мне в глаза:

— Вам страшно?

— Страшно… — ответила я, ощущая, как неровно толкается в груди сердце. — Я не знаю…

— Но так бывает. Иногда.

— Наверно, — вздохнула я и первой вышла из машины.

* * *

…Мы стояли с Сонькой в чистом поле. Ни спереди, ни сзади не было и намека на дорогу. Я взяла ее за руку.

— Пошли, малыш.

Сонька улыбнулась мне и кивнула. Мы пошли по едва пробивающейся траве, чувствуя под ногами неровную, живую землю. Было тепло, солнечно. В ясном весеннем небе не было ни облачка, и только вдалеке виднелась ярко-красная точка.

— Может, какой-то ребенок случайно выпустил из рук воздушный шарик, да, мам? И переживает теперь…

— Ну да… Или дельтаплан летит…

— Или дельтаплан… — согласилась Сонька. — Или волшебница…

— Или волшебница, — согласилась я.

Здравствуй, Таня…

«Здравствуй, дорогая… Даже не знаю, какое слово подобрать… Ну, просто — дорогая моя! Вот, решила написать, потому что покоя мне нет, а звонить очень волнительно. Буду потом думать: это не так сказала, и самого главного тебе не посоветовала, да и ненаглядный наш еще растревожится, до утра не уснет, будет тяжело вздыхать в темноте, ворочаться и молчать, молчать… Хуже нет, когда он страдает и молчит, правда? Или ты пока еще этого не знаешь, наверно…

Ну, как он там?

Как его здоровье? Как десны? У него во время еды все кровь шла последнее время, ты не обращала внимания? Я ему накупила полосканий, гелей, но он ни в какую не хотел лечиться, плевался… Полоскания действительно очень противные, но надо его заставлять. А то зубы выпадут очень быстро. И смотри, чтобы он потом не заедал их шоколадками. Вообще шоколад домой поменьше покупай, ему вредно.

Кашляет он по ночам? У него такой кашель нехороший, боюсь, как бы это не была астма. Я его хотела повести к врачу, уговаривала, но он все упирался. Ты уж его как-нибудь замани в поликлинику, пообещай что-нибудь. Таблетки от кашля ему не давай, это бесполезно и опасно, потому что непонятно, отчего он кашляет. Если он во сне закашляется, ты его не буди, а тихонечко обхвати ему живот и поверни на правый бок. Только не поворачивай за плечи, а то он проснется.

Как он ест? Ты, главное, не заостряй его внимание на этом, я боюсь, как бы у него не развился комплекс. Просто старайся не соблазнять его едой, от которой он поправляется. Он плохо жует, сразу все заглатывает, поэтому и поправляется. Я уж пробовала ему такую еду давать, чтобы надо было долго разжевывать, но он все равно глотает, а потом у него болит живот. Ты следи, чтобы дома всегда была какая-нибудь суспензия от вздутия.

Жареного, жирного готовь поменьше, он любит, конечно, но потом ему плохо — изжога, отрыжка, тяжесть в желудке. Будет ругаться, клясть судьбу, жалеть, что не уехал жить в Канаду или в Германию, когда все бежали в начале девяностых… Пойдет и выбросит все продукты из холодильника. И тебя будет ругать — мол, ты нарочно готовишь то, что ему нельзя, что потакаешь самым его животным страстям. А попробуй не потакать — еще хуже будет. Ты уж как-нибудь посерединке… Что ему нельзя — съешь лучше сама потихоньку, если он купит.

А скажи, что и не было ничего. В шутку переведи — как он обычно делает, когда не знает, что соврать.