Лощина

— Ты права. Я в это не верю. Тем более, что прошлой ночью это повторилось. Я проснулся, услышав голос Мари, ее… смех, — в его глазах появляется мрачное выражение, — затем услышал… тело. Как оно двигалось по коридору. Но на этот раз не хотел навлекать на себя неприятности. Я остался в комнате с запертой дверью и ждал, пока звук исчезнет. Это заняло некоторое время, казалось, что тело часами ходило взад-вперед по коридору, но я все равно не вышел. После этого почти не спал.

Мы останавливаемся перед зданием, где находится его кабинет.

— Боюсь, здесь наши пути разойдутся, — говорит он с легким поклоном.

— Вы не можете оставить меня сейчас, — протестую я. Протягиваю руку и хватаю его за воротник пальто. — Я хочу знать больше.

— Мне нужно проверить тесты, — говорит он, глядя на мою руку, пока я не отпускаю его. — Но обещаю, если это повторится, дам тебе знать, — он сглатывает и оглядывает территорию. — Должен признать, приятно иметь возможность рассказать это тому, кому интересно, — его пристальный взгляд возвращается ко мне, на этот раз с напряжением. — Ты совсем не такая, как остальные члены твоей семьи, да?

— Надеюсь, что нет, — признаю я.

Он одаривает меня понимающей улыбкой.

— Береги себя, Кэт.

Затем поворачивается и уходит, и я понимаю, что хочу знать о нем намного больше.

Глава 11

Крейн

Не уверен, помог ли разговор с Кэт, ведь хоть кто-то прислушался к моим словам, не отмахнувшись, как это сделала Сестра Софи, но я наконец-то хорошо выспался прошлой ночью.

Или, лучше сказать, мне удалось не обращать внимания на звуки. Был обвинительный крик Мари и ее оскорбления, за которыми последовал глухой удар в коридоре. Но я просто накрыл голову подушкой и посчитал в обратном порядке от ста, а затем каким-то чудом уснул.

Просыпаюсь утром в хорошем расположении духа. Хочется сослаться на розыгрыши и двигаться дальше, но еще хочется расследовать историю о Вивьен Генри. Не знаю, почему учитель, которого я заменил, вызывает у меня такой интерес. Похоже, у нее случился нервный срыв, и она покончила с собой. Такое случается. Вероятно, на нее подействовала изоляция. Стресс. Она пробыла здесь слишком долго. И все же, поскольку я знаю, что призраки существуют и что она умерла на территории школы — в озере — и я заменил ее, не удивлюсь, если призрак за моей дверью — Вивьен.

К сожалению, если это правда, значит, она жаждет мести. Многие призраки ищут тех, кто обладает магией, потому что наша энергия притягивает их, как мотыльков к пламени. Только в редких случаях эти призраки правда способны причинить вред. А если человек тоже был склонен к магии перед смертью… Что ж, это я не хочу выяснять.

Тем не менее, я принимаю ванну и одеваюсь, но прежде чем отправиться в столовую за едой, решаю вытащить карту из одной колоды.

Вытаскиваю «Десятку мечей».

Для тех, кто не совсем знаком с магией, «Десятка мечей» не всегда трактуется бедствием. Лежащий на земле человек с десятью мечами в спине может означать новое начало с самого дна, а не верную гибель.

Но когда я вытаскиваю карту, то вижу себя лежащим на земле вместо рыцаря, нарисованного на карточной колоде, мое лицо покрыто запекшейся грязью, и я молю о пощаде. Надо мной что-то темное, чудовищно высокое и крупное, огромная черная фигура, которая появилась из ночного неба, еще слышится звук лошадиного ржания и топота копыт. И эхо вытаскиваемого клинка.

Я отодвигаю колоду и откидываюсь на спинку стула. Конечно, этого я не ожидал.

Вот тебе и проснулся в хорошем настроении.

Делаю несколько долгих и глубоких вдохов, разминая пальцы, чтобы успокоиться, напоминая себе, что мои видения не всегда достоверны. Затем выхожу в коридор, ожидая увидеть там тело.

А там лишь Дэниэлс запирает свою дверь. Я машу ему и подбегаю, желая составить компанию по пути в столовую, чтобы снова не оказаться в ловушке собственных мыслей.

— Крейн, — обращается ко мне Дэниэлс с веселой улыбкой. — Как дела этим утром, парень?

Он хлопает меня по плечу, его усы дергаются, когда он говорит. Дэниэлс, наверное, всего на десять лет старше меня, но обращается со мной как с ребенком. Но я приму любую лесть.

— Еще не уволился, — говорю ему, когда мы идем по коридору. — Так что это хороший знак.

— Да, — говорит он. — Временами здесь тяжело. Но о нас заботятся.

— Ты здесь уже два года, да?

— Верно, — говорит он, когда мы спускаемся по парадной лестнице.

— Ездишь домой летом?

Его брови приподнимаются.

— Домой? Это наш дом, Крейн. Куда еще мне уходить?

Я засовываю руки в карманы пальто, когда мы выходим в прохладное туманное утро, дорожка скользкая от опавших листьев.

— Не знаю. Например, в город. Может, в Сонную Лощину.

— И рискнуть потерять свою магию? — спрашивает он. — Я не хочу забывать ничего из того, чему здесь научился.

— Говорят, все возвращается, — твержу я.

— Ты проверял? — спрашивает он. — А если нет, тогда я буду бесполезен как учитель.

— Но ты преподаешь философию и литературу, — со смехом замечаю я.