Лощина (ЛП)

— Как бы то ни было, — хрипло продолжил он, — однажды ты можешь остаться одна, и тебе нужно будет обезопасить себя. Ведь, чтобы оставаться в безопасности, мне нужно твое обещание. Ты готова пообещать своему отцу кое-что очень, очень важное?

— Что? — спросила она.

— Я хочу, чтобы ты никогда никому не говорила, что ты ведьма. Даже своей собственной матери. Я хочу, чтобы ты держала это в секрете от всего мира, даже от самой себя. Мы не показываем свою магию и могущество, ты и не показывай свое. Ты должна спрятать все это глубоко внутри, пока не забудешь.

— Почему?

— Потому что мир жесток. Ты и сама знаешь, что случалось с ведьмами в прошлом.

— Но они были плохими.

Он приподнял бровь.

— Думаешь? Или так говорили? Они могли бы быть такими же невинными, как и ты. Мир не готов к нам. Даже в этом городе.

— А в Сонной Лощине есть другие ведьмы?

Он не был уверен, как на это ответить. Правда скоро выплывет наружу, как только Катрина узнает, что ее мать делала, да и вообще, что школа делала со своими учениками. Кем на самом деле были эти ученики. В конце концов, если бы Сара не была так поглощена идеей женитьбы Брома и Катрины, она бы отправила дочь в училище, когда та достигнет совершеннолетия точно так же, как ее мать и бабушка до нее.

— Есть и другие ведьмы, — осторожно сказал он. — Но они это скрывают.

— Значит, мы все не можем дружить? — спросила она.

Он покачал головой. Он знал, что для Катрины безопаснее всего казаться никчемной волшебницей, неинтересной, словно у нее вообще нет никаких способностей или интереса к оккультизму, будь то среди других ведьм или нормальных людей.

Ведь, если она позволит своей магии продолжать развиваться, то ее обнаружат плохие люди. И заберут каждую частичку ее души.

Запаниковав от этой мысли, Балтус потянулся и схватил Катрину за руку, сильно сжав.

— Пообещай, Катрина. Пообещай, что, когда почувствуешь призыв к магии, к странному и необычному, к высшей силе, ты все проигнорируешь. Похоронишь глубоко внутри себя. Сделаешь все возможное, чтобы не быть ведьмой. Никогда этого не покажешь и никому не расскажешь. Включая Брома, включая твою маму, включая меня. Пожалуйста.

Катрина потрясенно заморгала, глядя на него, затем вгляделась в его лицо. Он знал, что оно не выражало ничего, кроме боли, отчаянной мольбы о том, чтобы она поняла и подчинилась.

Наконец, она кивнула.

— Хорошо, — сказала она. — Я смогу.

— Обещаешь, моя дорогая?

— Обещаю, — сказала она.

И, боже, он надеялся, что она говорила серьезно. Он надеялся, что договор останется в силе, и что в конце концов это обеспечит ее безопасность.

Словно он знал, что у него осталось не так уж много времени с дочерью.

Глава 1

Кэт

1871

Там что-то есть у моего окна.

Задерживаю дыхание, мои глаза мечутся по темной комнате. Я глубоко уснула, шум меня разбудил.

Постукивающий звук.

Сначала подумала, что это ветка дерева за окном, колышущаяся на ветру, но вяз снаружи не достает так далеко.

Потом слышу это снова.

Что-то маленькое ударяется о стекло.

Камень или галька.

«Бром», — думаю я, поднимаясь на ноги. Оглядываюсь в поисках халата. В детстве, когда он приходил, я бы просто подошла к окну, но теперь, в пятнадцать лет, мама привила мне чувство скромности.

Надеваю халат и спешу к окну, выглядывая во двор. Бром прячется в тени под вязом, листья закрывают его лицо от полумесяца. За полями раскинулась река Гудзон, которая мягко плещется у границы нашей собственности, отражая лунный свет.

Я открываю окно, и в комнату врывается холод, принося с собой первые запахи осени, опавших листьев и влажной земли, а также затухающий огонек костра. И кое-что еще. Что-то темное и странное, от чего у меня по спине бегут мурашки.

— Бром? Что ты делаешь? — грозно шепчу я, высовывая голову из окна. Я не видела Брома несколько дней, что в последнее время не удивительно. Последний год он появляется все реже и реже. Куда он ходит, что делает и с кем, для меня загадка, несмотря на то что здесь, в городке Сонная Лощина, проживает меньше тысячи человек.

— Я хотел поговорить с тобой, — говорит он низким и грубоватым голосом.

По мне пробегает легкий трепет, который я изо всех сил стараюсь не замечать. Мы с детства были лучшими друзьями, проводили каждое мгновение, играя вместе, делясь секретами, воплощая мечты, и теперь, став старше, эта дистанция ощущалась во многом как отвержение. Я знаю, что родители обручили нас с момента моего рождения, но часто задаюсь вопросом, правда ли у Брома есть намерение жениться, когда мне исполнится восемнадцать, или он взбунтуется против своих родителей и выберет другую.

Впервые в моей жизни эта мысль вызывает укол ревности.

— Сейчас середина ночи, — замечаю я.

Он едва заметно пожимает плечами, но его силуэт напряжен, как у животного, готового к бегству.

Или нанести удар.

— Мы можем пойти куда-нибудь в уединенное место?

Я киваю.

— Дай-ка обуюсь.