Лоси

Это, однако, было легче сказать, нежели сделать. Пирога, врезавшись в воду, сразу обратилась в чуть заметное мутное пятно впереди. Наша лодка неуклюже завернула и зашлепала носом. Я не привык работать кормовым веслом, и, когда мы догнали своих спутников, пирога стояла уже неподвижно, опрокинувшись в зеркале спокойной воды вместе с остроносым индейцем и скорченной фигурой Василия, который сидел на передней скамье, положив на колени «Винчестер».

Спринг опустил якорь, и лодка, мягко толкнувшись на привязи, медленно описала дугу и выпрямила нос по течению. Я завернулся в войлочную чуйку поверх своей куртки, прислонился поудобнее к спинке кормовой скамьи и стал смотреть на реку.

Набежавшими из соседнего штата водами затопило крепкий еще лед, и кругом была полная картина весеннего разлива. Река словно пухла перед глазами. Изредка, медленно крутясь, проплывали мимо лодки мелкие льдины. Течения не было заметно, и казалось, что черный обломок сам ползет по неподвижной стальной глади. Там и сям слышались одинокие всплески. Это обрывался в воду подмытый у берега снег. Иногда над головой рождались свистящие вздохи, и высоко в небе переговаривались спокойные гортанные голоса: гуси тянули с юга на запад, с долины, где реки давно уже вскрылись. Тихо дышала зеркальная водяная поверхность; чуть колыхало, словно баюкало, лодку. У меня начинали слипаться глаза…

Тихое предостерегающее шипенье индейца заставило меня очнуться. Пирога двинулась, на этот раз тихо, прямо к берегу, где в жестком холодном тумане чернели островерхие конуса копен. Опуская в воду весло, я тотчас разобрал какой-то новый звук. Кто-то сильными ногами мерно шлепал по воде, направляясь вдоль берега. Потом плеск замолк, и слышно было, как, сухо шурша, кто-то разгребал сено…

В ту же минуту впереди, на пироге, вспыхнуло пламя факела, кинуло вверх дымное облако и кровавой полосой света осветило берег, черную копну клевера у опушки, на фоне приземистых елей, и у самой копны огромную, странную, словно застывшую фигуру…

Я еще не успел разобраться в открывшейся внезапно моему взору картинке, как руки мои инстинктивно схватились уже за винтовку и я щелкал предохранителем.

В нашу сторону, как мне показалось, прямо на меня, глядели маленькие, злые, ошалевшие от неожиданности глаза под огромным широким лбом, увенчанным парой могучих зубчатых лопаток-рогов.

Колоссальный рогач — самец-лось замер на месте, ошеломленный непонятным явлением. Факел защищала сзади доска, оставляя лодку в тени.

С минуту животное стояло неподвижно. Потом медленно, оступаясь, скользя, сошло в воду, двинулось по мелкому месту и снова замерло с прикованным к красному глазу факела взглядом, повернув к нам лобастую голову и широкую могучую грудь с выпуклым кадыком шеи.

С пироги раздался выстрел.

Страшным прыжком лось взрыл под собой целую гору пены, припал на передние ноги, снова поднялся и под новым выстрелом завалился на бок, хрипя, взбивая пену и тяжко дыша вылезшим из воды выпуклым боком.

Почти одновременно на опушке вспыхнули огоньки, и над головами у нас жалобно засвистели пули.

Я помню целый поток ругательств, вылетевший из костлявой груди Спринга. Помню гортанный клекот индейца и его дикую сухую фигуру, вставшую внезапно во весь рост и одним могучим ударом весла загнавшую пирогу на берег чуть не до половины.

Была суматоха, беспорядочная толкотня и крики, пока выяснилось, что стрелявшие с опушки, так же, как и мы, караулили вора. Двинулись к убитому лосю толпой прямо по воде… Длинный Джим ковырял зачем-то стволом винтовки у лося под брюхом, растерянно свистал, потом виновато повернулся к Василию. Пашка Гусев, юркий, вертлявый человечек с рысьим лицом, тщательно исследовал тушу, затем поднялся, видимо разочарованный, и, ядовито хихикая, обратился к Спрингу:

— Да, того… Чистая работа! Хи-хи-хи!.. Чисто подогнано… Что и говорить. И лось, и в воде лежит, и… хотел бы и я…!

Я видел, как широко размахнулась костлявая рука моего помощника, и чье-то тело среди целого снопа брызг скрылось на минуту совсем под водой, рядом с тушей убитого лося…

Пашка вскочил, кашляя, задыхаясь, выплевывая проклятья вперемежку с грязной водой. А скрипучий голос Спринга произнес спокойно и вразумительно:

— Вы сказали: «Лось в воде, хотел бы и я». Я и доставил вам удовольствие.

ДЛИННОБОРОДЫЙ И ШИРОКОРОГИЙ

Рассказ о русских лосях С. Покровского

I. Два друга

Кончался ясный весенний день. Затерявшееся среди огромного торфяного болота небольшое озеро еще не очистилось, но лед на нем пожелтел, местами потрескался, местами покрылся лужами набежавшей сверху воды.

Когда солнце село, по болоту побежали серые сумерки. Небо на востоке потемнело, а на западе загорелась ярким зеленоватым огнем светлая вечерняя звезда.

В это время из кустистой опушки березняка выступили две темные фигуры, остановились неподвижно и медленно повернули длинные головы к озеру.

Это были два огромных взрослых лося.