Лоскутное одеяло

Матери продают детей. Люди обоих полов продают свои органы, чтобы выпутаться из долгов. Вавилон научился торговать не только мрамором и слоновой костью, пшеницей и оливами. Не только конями и колесницами и не только телами, но уже и душами человеческими (см. Откр. 18:11-13).

Забитый в колодки раб раньше мог быть свободен умом. В его распоряжении оставалась память, воображение, религиозное чувство.

От нынешнего раба требуется «умная зависимость». Он должен с любовью целовать свои цепи и думать о том, что мир ограничен забором скотного двора, на котором он работает. Идет война за кругозор, за мировоззрение. Последнее должно быть максимально сужено.

Утонченная философия, разлитая в воздухе грусть, всеобщий надрывный смех, эту самую грусть пытающийся разогнать. Ширящийся разврат, гладиаторские бои, конная полиция, жажда хлеба и зрелищ. О ком это сказано? Только ли о Древнем Риме?

Человек ничего уже не ждет от неба, не смотрит в него с надеждой, но лишь запускает в него ракеты.

Земля стала маленькой и грустной. Рабу остается переживать лишь о том, чтобы продаться подороже. Эту роскошь ему милостиво позволили.

Как часто имя Твое вспоминают всуе

Как часто имя Твое вспоминают всуе. Пользуются им, как междометием. Спорят о чем-то – вздыхают: «Господи». Судят кого-то – роняют: «Бог с ним».

Не наказывай их, Милостивый. Лучше всели в них страх Твой.

Собрались однажды

Собрались однажды десять мудрых мужиков ругать одного сумасшедшего. «С тобой, гад, – говорит один, – невозможно работать. Все люди как люди, тянут по карманам, что могут, а ты все по описи начальству сдаешь». «До каких пор, – кричит второй, – ты, паразит, по-русски говорить не научишься? Ни матюка от тебя, ни анекдота не услышишь». Третий кричит: «Ты или сам пей, или другим пить давай! А то глянешь под руку – водка во рту колом становится».

Долго ругали десять нормальных мужиков одного идиота. А тот знай плечами жмет да глазами хлопает. Да еще про себя, видно, шепчет что-то. Оно и понятное дело – сумасшедший.

Однажды после роскошного банкета

Однажды после роскошного банкета, где на столе было все, чего душа желает, один из моих друзей спросил честную компанию: «Интересно, мы так плохо живем, потому что хорошо едим, или так хорошо едим в компенсацию за то, что так плохо живем?»

Вопрос тогда остался без ответа. Остается без ответа он и сейчас. Да и суть, возможно, не в том, чтобы дать ответ, но в том, чтобы задавать себе этот вопрос почаще.

Где деревьев так мало

Где деревьев так мало,
что дом не построишь из них,
Человек в желтом царстве пустыни
задумчив и тих.
Только мыслям не жарко,
и если он песню заводит,
То слова, как узоры,
сплетаются в вычурный стих.

Там живут под шатром

голубых, неподкупных небес.
Как в псалме девяностом,
коварный полуденный бес
Искушает людей
постоянно тоской или страхом.
И не знатность, но мудрость
имеет там истинный вес.

Есть невидимый мир.

Он повсюду, и он населен.
Если кто-то и знает об этом,
то именно он –
Человек, признающий
богатством не жемчуг, но воду.
Тот, что беден и тих.
Тот, что тихостью этой силен.

Превращение посеянного зерна в колос

Превращение посеянного зерна в колос – это ежегодное чудо умножения хлебов. Оно совершается регулярно и именно по этой причине не воспринимается как чудо. Но это – дело Великого Чудотворца. Жизнь зерна, его прорастание, превращение одного зернышка в колос с десятками подобных зерен – это ли не чудо?!

Стоит ли удивляться насыщению многих тысяч людей малым числом хлебов? Тот, Кто ежегодно каждое зернышко умножает многократно, может без труда в Своих руках умножить уже готовый хлеб.

Воистину Иисус Христос есть Бог Всемогущий, и Он сотворил мир. «Имже вся быша».

Внутренний мир человека

Внутренний мир человека шире и глубже целой Вселенной. Холодные бездны космоса не могут вместить Бога. Они для Него – малая капля. А вот человеческое сердце способно и видеть, и вмещать, и хранить в себе Господа.

Более того, Господь хочет вместиться в человеческое сердце. Не значит ли это со всей очевидностью, что сердце людское и обширнее, и драгоценнее всей Вселенной? Только вот мысль эту – о превосходстве внутреннего над внешним – современный человек слышит с вершин Тибета, из дебрей Индии чаще, чем с кафедры христианского проповедника.