По главному предмету - кинорежиссуре - Вася тоже учился далеко не блестяще. Первые работы, которые мы должны приготовить, были литературные. Сначала надо было выбрать какое-то учреждение и написать о нем документальный очерк. А потом на основе собранного материала сочинить сюжетную новеллу. Среди учреждений, которые предпочли студенты, - вокзал, морг, пожарная команда, "Скорая помощь" и т.д. - Вася выбрал психбольницу для алкоголиков. Его документальные заметки об алкоголиках были полны юмора, и мы, однокурсники, дружно ржали, когда он читал на занятиях свой опус вслух. Несмотря на это, ему поставили тройку, да еще и отругали за несерьезность. Думаю, из Катаняна мог бы получиться непревзойденный комедиограф, но после такого отпора Вася перестал сочинять что-либо веселое, а стал как все. Только скучнее, ибо вынужден был наступить на горло собственной песне.
Самое поразительное, что, то ли в силу лености, то ли беспечности, Вася никогда не был в психбольнице для алкоголиков. Он с моцартовской щедростью все сочинил. Документальный очерк с замечательными подробностями он выдумал от начала до конца. Никто не заподозрил, что мы имеем дело с талантливой фантазией, а вовсе не с копией действительности.
На втором курсе мы как режиссеры ставили отрывки из классики. Васисуалий выбрал сцену свидания в тюрьме Катюши Масловой и князя Нехлюдова из "Воскресения" Л.Н.Толстого. Был конец сорок пятого года, и во ВГИКе, незадолго до этого вернувшемся из эвакуации, катастрофически не хватало мебели. И постановщик, сумев раздобыть только один стул и один стол для своей декорации, посадил Катюшу на стол, а Нехлюдова, которого изображал Виллен Азаров, на стул. Всем курсом мы посмотрели отрывок Катаняна.
- Ну, во-первых, - сказал Г.М.Козинцев и показал на Азарова, - князь находится в сильно младенческом состоянии. Его надо немедленно рассчитать. А во-вторых, Катанян, почему вы посадили Маслову на стол?
Вместо того чтобы честно признаться, что он не смог достать нужную для сцены мебель, режиссер Вася решил запудрить мозги мастеру.
- Я хотел показать, что Катюша морально выше Нехлюдова.
Козинцев парировал немедленно:
- Тогда водрузили бы ее на шкаф!
И он показал на пустой книжный шкаф, который почему-то стоял в аудитории...
В конце сороковых годов наша кинематография выпускала 6-8 фильмов в год. И перспективы для самостоятельной работы у нас не было никакой. Козинцев стал уговаривать нас перейти на отделение документального или научно-по-пулярного кино.
- Лучше самостоятельно работать и делать фильмы из жизни ткачих или насекомых, чем бегать за бутербродами для постановщика в художественном кино.
Логика, за которой стояла суровая жизненная реальность, в его словах, конечно, была. И студенты, составлявшие второй эшелон курса, дав слабину и отказавшись от честолюбивых надежд, поддались уговорам мастера. Среди тех, кто перешел к нашему педагогу по документальному кино Арше Ованесовой, прекрасному режиссеру хроники, оказались я, Зоя Фомина, Лия Дербышева и Василий Катанян.
Итак, мы стали режиссерами-документалистами. Пришли мы в кинохронику в 1950 году, когда документальное кино не имело никакого отношения ни к жизни, ни к документу, ни к правде.
Вертовские традиции были позабыты. Никому не приходило в голову использовать скрытую камеру. Если кого-то сняли небритым или плохо одетым эти кадры выбрасывались еще в монтаже. У наших кинохроникеров образовался совершенно противоестественный для репортера инстинкт. Если во время съемки оператор видел через глазок камеры какой-то непорядок, ну, например, начался пожар, перевернулась машина, возникла драка и т.д., он автоматически выключал камеру, прекращал съемку, ибо знал - это не пойдет, зачем зря тратить пленку. Тогда как любой западный хроникер, повинуясь нормальному журналистскому инстинкту, в подобные моменты автоматически включал киносъемочный аппарат.
В 1954 году мне и Васе предложили сделать фильм об острове Сахалин. Нам всегда нравились люди необычные, события из ряда вон выходящие, где проявлялись незаурядные качества людей, их мужество, воля, самопожертвование, дружба, и мы с удовольствием взялись за работу над фильмом о далеком восточном острове.
Команда, которую мы с Васей собрали, отправляясь на далекий остров, была молодежной и оказалась очень дружной. Все участники этой экспедиции вспоминали в последующие годы съемки на Сахалине как праздник. Розыгрыши, шутки, вечеринки, романы, атмосфера братства и взаимовыручки - так мы работали на Сахалине.
Дальневосточная экспедиция была счастливым периодом нашей жизни. Каждодневная работа над киножурналами и выпусками новостей после возвращения с Дальнего Востока невольно толкала к стереотипности мышления. Мы чувствовали, что постепенно утрачиваем свежесть взгляда, начинаем думать штампами. Готовые рецепты, годящиеся на все случаи жизни, стали часто подменять творческие поиски.
И я понял - мне надо уходить в художественное кино.