Лоскутное одеяло, или Психотерапия в стиле дзэн

Раввин вышел из-за стола, затем из комнаты. Минуту он отсутствовал, а затем вернулся к хозяину, который горестно охал и мотал головой. Одежда раввина была совершенно чиста. Он сел на свое место.

Хозяин просиял.

Он опять всплеснул руками и воскликнул:

— Как замечательно!

— А почему ты огорчился, — спросил раввин, — из-за одежды или потому что идиот?

— Потому что идиот, — сказал хозяин.

— Тогда я не понимаю, что изменилось, — промолвил гость. — Можешь огорчаться дальше.

ОДИНАРНЫЙ УМ СМОТРИТ ТОЛЬКО ВПЕРЕД… (К—38, стр. 60)

Д—7.

Замануха

Кира: Представляете, сижу я недавно дома, на кухне, размечталась и вдруг говорю: «Хочу домой!» А моя дочка — ей девять лет — говорит: «Мама, ты же дома». А я говорю: «Нет, хочу в ТОТ дом!» Понимаете? Вот в тот дом, где я маленькой была, а не в этот…

СГ: Да, ничего себе.

К: И что мне с этим делать?

СГ: Страдать.

К: Вы серьезно?

СГ: А как еще привлечь внимание родителей? Только грустью и депрессией.

К: Каких родителей? Мои ведь ничего этого не видели! Они вообще живут так далеко…

СГ: А-а-а, каких родителей. Да уж, конечно, не твоих несчастных папы с мамой. Что они могут! А вот настоящих родителей, истинных, небесных, которые видят каждую твою слезу, и чем больше ты будешь плакать, тем больше принесут тебе игрушек, счастья… Чего ты там еще хотела вчера? А, смысла жизни. Этого — навалом. Только надо достаточно поплакать.

ВТОРОЙ АКТ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ДРАМЫ: ВОЙНА.

(К—6, стр. 39)

ОДНАЖДЫ УТРОМ ПОСЛЕ БЕСЕДЫ… (И—8, стр. 88)

Д—8.

Сумочка с нежной кожей

СГ: Скажите, зачем вам нужно держать эту сумочку на коленях?

Надежда: Я очень люблю эту сумочку, и мне нравится держать ее при себе… Так уютнее.

СГ: Ага… С сумочкой уютнее… Ну, и что бы вам сказала эта сумочка? Если бы она умела говорить, как в сказках Андерсена, что бы она сказала мне, вам?

Н: Я сумочка, очень изящная, из такой нежной кожи… Во мне много красивых вещей…

СГ: И что поэтому?

Н: Поэтому меня будут беречь…

СГ: Умная сумочка. Холить и лелеять?

Н: Да, холить и лелеять!

СГ: Улавливаете сходство сумки с собой?

Н: Нет, почему?

СГ: Совсем-совсем не улавливаете?

Н: Ну нет, я, например, думаю, в отличие от сумочки. Она просто набита красивыми вещами…

СГ: А вы?

Н: А я… Ой! (закрыв лицо руками, смеется).

СГ: Так, отлично, есть инсайт. Надя, что вы сейчас ко мне чувствуете?

Н: Интерес.

СГ: То есть возбуждение?

Н: Можно так…

СГ: Почему-то думают, что возбуждение — сексуальное чувство. Это может быть просто возбуждение к мужчине, который что-то знает и может научить.

Н: Да, конечно.

СГ: А может, сексуальное. Ты стыдишься? У тебя с этим проблемы. Что ты сейчас чувствуешь?

Н: Ой, что чувствую, ой, что чувствую… (Наклоняется вперед, закрывает лицо руками, смеется)

СГ: Ой, ой, щас я вам так и скажу…

Н:(машет головой) Не скажу.

СГ: А может, раскроешь… цветник?

Н(отрицательно мотает головой).

СГ: Что тебе мешает?

Н: Столько людей…

СГ: «Александр Борисович, только ты и я. Когда мы останемся наедине…»

Н: Да это у вас проблемы, доктор!

СГ: У меня — безусловно. Я слишком падок на сумочки с нежной кожей.

Н: О боже, у меня от смеха болит голова!

СГ: Это симптом. Ну, ничего. Сегодня пришел симптом — завтра придет мужчина.

Н: Нет, нет, хватит. Хватит мужчин.

СГ: Ой, ну что ты мне рассказываешь. Прямо ты сейчас бросишь водить глазками и начнешь работать.

Н: Может, и начну.

СГ: Посмотри мне в глаза.

Н.не может, хохочет.

СГ: Ну, не сейчас. Но кокетство — это уже хорошо. Эту энергию потом можно будет направить по делу. Главное — оторвать ее от мужчин. Мужчины к ней на самом деле не относятся. И если они этого не понимают и сунутся — ой, как им несдобровать… Ой, что с ними будет…

Н: Мне их не жалко.

СГ: Вот именно.

КОКЕТСТВО — РОДНАЯ ИГРА ДЛЯ ПСИХОТЕРАПЕВТА.

(К—10, стр. 43)

ПЕСЕНКА ПРО ЛИБИДО (М—3, стр. 66)

Д—9.

Маленький закаканный ребенок и большой асфальтовый каток

А: Андрей. У меня много работ, я многое умею делать. Вообще-то я врач, и работаю в психотерапии последние несколько лет. Вот, заинтересовался вашей методикой, оказался здесь.

СГ: Что ты сейчас чувствуешь?

А: Хорошо я себя чувствую, мне интересно.

СГ: И как тебе ее выступление? (кивает на Надю).

А: Выпендривается слегка… Играет, конечно.

СГ: А можно принять то, что не все люди осознаны?

А: Да, вполне можно. Я могу.

СГ: А можешь представить себе, как я к тебе отношусь?

А: Вы ко мне?

СГ: Ну, зачем ты переспрашиваешь?

А: А, простите. Как вы ко мне относитесь — ну, с симпатией, я полагаю.

СГ: А еще?

А (молчит).