Лоскутный мандарин

Он подошел к стойке регистрации. Какая разница: чтобы стать участником, нужно было заплатить всего три доллара. Ему выдали удостоверение — черный жетон с номером 78. Ему хотелось выяснить, все ли он правильно понял. Он что, должен сыграть первую партию за столиком с этим номером, так? И ему надо будет обыграть черного как смоль шахматиста?

— А сам-то ты, болван, что думаешь? — последовал ответ.

Не успел он обернуться, как в нос ему ударил нестерпимо тяжелый запах. Рядом с ним, зажав в пальцах сигару, стоял маленький пухленький человек, обладатель козлиной бородки и сияющей физиономии — то был сам организатор соревнований Артур Бампли.

— Да неужели это Винсент Вильброке собственной персоной?

А я-то думал, мой дорогой, что ты год назад отбыл в Монреаль.

Опешивший подручный напряженно соображал, к кому бы это мог обращаться говоривший с ним человечек.

— Как поживает наша дорогая Жюстин? Мне кажется, я недавно видел ее в Центральном парке.

И так далее. Но тут он заметил кого-то другого и со всех ног бросился к нему, оставив Ксавье в полном замешательстве.

Прошло уже двадцать минут с объявленного часа начала турнира, а Кальяри так никто и не мог найти. Зал стал наполняться запахами подмышек, лысин, отрыжек с привкусом трубочного табака и натянутых нервов. От сильного волнения Ксавье очень понадобилось пойти облегчиться. Но он был не одинок — у двери мужского туалета выстроилась длинная очередь. Ждать Ксавье уже был не в состоянии. Он хорошо знал помещение и вспомнил о том, что еще один туалет был наверху, в конторе заведения. С ларцом под мышкой он тихо проскользнул на второй этаж. Хотя на его отсутствие все равно никто бы не обратил внимания, потому что именно в этот момент раздались аплодисменты — сначала жидкие, потом набиравшие силу, накатывавшие как волна, в конце концов превратившиеся в оглушительную овацию, — рукоплескали все, кто находился в зале. Только что на подиум для почетных гостей взошел Капабланка. Рядом с ним стоял престарелый гроссмейстер Маршалл, носивший звание чемпиона Соединенных Штатов последние двадцать лет. Позволив присутствующим отбить себе ладоши, Капабланка попросил тишины.

— …зья Нью-Йорка, …татели шахмат, — это все, что успел произнести кубинский гроссмейстер, потому что неожиданно в зале раздался возглас, от которого всем стало не до смеха. Кто-то прокричал:

— Убийство! Убийство!

Какой-то человек в состоянии невменяемости показывал на распахнутую позади него дверь. И продолжал сотрясать воздух:

— Полиция! Полиция!

Движение, всколыхнувшее зал, отражало смущение и растерянность публики. Некоторые неуверенно подошли к лестнице.

Протолкнувшись сквозь толпу, к месту происшествия первый добрался Артур Бампли. Человек, который все кричал: «Убийство!» — тот самый помощник Кальяри, который постоянно боялся печеночных колик, — сорвал голос. Он пошел в контору вмест с Бампли. Вскоре к ним присоединились Маршалл с Капабланкой и еще трое мужчин. Все они застыли на пороге, не осмеливаясь ни к чему прикоснуться. Кальяри как будто прилип к своему креслу причем в самой неудобной позе, потому что из глазной впадинь у него торчала кочерга, насквозь прошедшая через голову и воткнувшаяся в спинку кресла. Но с первого взгляда финансист не выглядел мертвецом. Его вытянутая вперед левая рука судорожно подергивалась, как будто он исступленно пытался взять сложный аккорд на рояле, а второй глаз вращался в глазнице с выражением чрезвычайной озабоченности. Присутствующие наблюдали это странное зрелище, задаваясь вопросом, что же, черт побери, они должны делать в сложившейся ситуации. Так они и стояли при входе, будто подошвы их ботинок кто-то пригвоздил к полу. Сверхчеловеческим усилием воли Кальяри удалось конвульсивно схватиться за кочергу. Артур Бампли сделал шаг в его направлении. И именно в этот момент с незабываемым звуком поцелуя импрессарио сам вырвал кочергу из собственного глаза. Тут же он согнулся в кресле, будто у него скрутило живот, и уткнулся лбом в колени, по которым потекла кровь. То был конец.

— Вот, — сказал тот человек, голос которого звучал как сигнал тревоги. — Сейф!..

Сейф был полностью пуст.

— Здесь хранились призы турнира. В государственных казначейских билетах.

Бампли почувствовал, что настало время проявить инициативу, потому что иначе положение могло обернуться к выгоде кого-нибудь другого.

— А кстати, почему так случилось, что вы первый его нашли? Если я правильно понял, вы здесь были одни. Помощник Кальяри положил себе руку на печень, потому что ее стали покалывать сотни ледяных иголочек.

— Но я же только что сюда вошел, десять человек видели, как я поднимался в контору. Я дольше всех работаю у господина Кальяри, я во всем от него зависим. С чего мне его убивать?

И он сел от избытка чувств, вспомнив о престарелой матери, домик которой теперь как пить дать снесут, потому что он не мог больше рассчитывать на заступничество начальника и хозяина. Пот крупными каплями выступил у него на лбу. Кто-то схватил телефонную трубку и стал звонить в полицию.