Лососи, бобры, каланы

Я не хочу вдаваться в подробности. Множество видов сменяло друг друга в северном полушарии, с тех пор как в олигоцене (почти в начале третичного периода, тому около тридцати миллионов лет назад) появилось семейство бобровых (Castoridae). Steneofiber, Paleocastor, Architheriomys, Dipoides: вот сколько ископаемых предков у современных строителей. Наиболее удивительный вид из всех, бобр, названный специалистами Castoroides foster, жил несколько миллионов лет назад, на заре четвертичного периода, в Америке; он достигал размеров бурого медведя!

Все формы угасали одна за другой, за исключением Steneofiber, который дал начало всем современным видам бобров, и в частности двум основным: американскому бобру (Castor canadensis) и европейскому бобру (Castor fiber). Было описано еще два вида, но не все авторы согласны дать им статус такового: Castor caecator, происходящий с Новой Земли, и Castor subauratus, отмеченный в нескольких местах в Калифорнии. [25]

Таким образом, природе пришлось предпринять немало попыток и наделать много ошибок, для того чтобы создать в конце концов такого необыкновенного строителя, каким является современный бобр.

Но так ли уж необходимы эти способности к работе — доведенные до своей крайней черты —, чтобы свидетельствовать в пользу развития мозга, то есть приобретения какой-то формы разума? Я в этом не убежден.

Были предприняты попытки доказать путем тестирования умственные способности бобров. На первый взгляд они не кажутся такими уж незначительными. Наши грызуны определенно достигли отличных результатов во вскрытии ящиков и открывании запоров. Но эти успехи, возможно, обязаны не столько их уму, сколько удивительному ручному умению. Лапа бобра — это рука рабочего, короткая, сильная и очень специализированная, хотя это и трудно предположить по ее внешнему виду.

Самый умелый строитель среди грызунов крупным планом.

В самом деле, она имеет противопоставленный палец, но это мизинец, а не большой палец! Последний редуцирован и служит лишь для причесывания головы.

Другое доказательство разума бобров может быть найдено в том, что эти животные очень значительно варьируют свою работу в зависимости от основных условий среды (климат, гидрология…) и точной топографии выбранного места. Для меня это не является определяющим: здесь я вижу доказательство отличного действия адаптивных схем, свойственных виду в целом.

Многие бобры удовлетворяются временными убежищами. Время от времени животное отдыхает на местах, хорошо укрытых растительностью, выше самого высокого уровня воды в реке, устраивая гнездо из веток и трав. Иногда оно выкапывает более совершенное убежище в старом пне. Отходы от его работы служат ему подстилкой.

Такие временные убежища позволяют ему жить в странах с относительно мягким климатом (например, в Западной Европе или в некоторых районах запада Соединенных Штатов Америки). Но подобные убежища при некоторых обстоятельствах можно найти и на Великом Севере: канадские бобры перебираются в них летом, а чаще всего весной, в случаях, когда половодье затапливает их хижины.

Между временными убежищами и очень совершенными хижинами, которые мы обнаружили здесь, на берегу озера Фостер, существует промежуточная стадия архитектурного усовершенствования, представленная норой, перекрытой пучками хвороста. Русский бобр и бобр на Роне являются, в частности, любителями такого рода жилищ. Но как временные убежища подобные сооружения возводятся и североамериканскими бобрами.

Нора — это не более чем длинная галерея, вырытая в крутом берегу озера или реки и снабженная более широкими пустотами, которые мы называем камерами. Основной тоннель диаметром от 30 до 60 сантиметров начинается под поверхностью воды, на глубинах 75—150 сантиметров (когда уровень воды падает, бобр выкапывает новый вход на соответствующей глубине и закрывает первый слоем ветвей). От этого подводного выхода галерея поднимается в прибрежной почве под углом примерно в 30°. На расстоянии метра или двух от входа располагается первая камера, которая служит животному для обсушивания мокрого меха. Гнездо располагается во второй камере, более обширной, диаметром от 60 до 80 сантиметров и высотой 40–50 сантиметров, имеющей куполообразный потолок.

Эта жилая единица, как правило, сообщается с водой двумя или тремя дополнительными каналами, которые бобр прорывает на случай тревоги. В потолке проделано узкое отверстие для вентиляции. Бобр маскирует его ветками и сучками; это и есть те самые кучи срезанных веток, которые называются пучками хвороста. С точки зрения того, о чем мы здесь говорим, важно, что эти пучки хвороста собраны таким образом, какой никогда не применяется при постройке хатки: здесь ветви никогда не бывают сцементированы грязью.