Лососи, бобры, каланы

Отсюда понятно, например, то, почему этот зверь, такой доверчивый и любопытный от природы, мог быть столь легко истреблен охотниками, несмотря на свое виртуозное умение плавать. Или то, что каланы неспособны пересечь громадные просторы океана и не могут поэтому основать колонии вдали от родного берега.

На спине, убаюкиваемые волной

Нечасто калан плавает брюхом вниз: только лишь когда ищет пропитание, играет, принимает участие в любовных забавах или спасается бегством. Остальное время он проводит, вытянувшись на спине, мягко покачиваемый волнами Тихого океана.

Вот очень характерная для вида черта — лежать плашмя в постели из водорослей… Животное лежа ест, лежа чистит свой мех, растит детей у себя на брюхе и спит в этой комфортабельной позе.

Когда калан находится в подобном положении, „в неге“, наиболее существенную роль играют задние ноги и хвост, в противовес тому, что происходит при продвижении „полезном“ или „срочном“.

Задние ноги калана снабжены перепонкой и действуют как весла. Любопытное анатомическое приспособление — чрезвычайно удлиненный мизинец задней лапы — сильно облегчает эту работу.

Хвост, уплощенный горизонтально, имеет длину сантиметров тридцать, 6–7 в ширину и 4–5 сантиметров в толщину. Он работает как кормовое весло. Совершая хвостом кругообразные движения, калан ориентирует в воде свое тело.

В маленькой бухточке с зеленой пенистой водой, Черни Рифс, ныряльщики „Калипсо“ не устают любоваться подводными играми двух наших недавних пленников, которые заметно оживились после стресса, пережитого в неволе. Элегантные пируэты, гигантский слалом среди водорослей, головокружительные спуски среди огромных слоевищ, скольжение на спине, скачки вперед и назад, всевозможные виражи, опасные прыжки: нам продемонстрирован весь арсенал возможностей и впридачу восхитительный номер дуэтом, когда животные проделывают все это бок о бок, разъединяются и точно сходятся через мгновение, тело к телу, среди закругленных поплавков келпа.

Когда каланы, устав от своих игр, ложатся на спину, чтобы отдохнуть, мы пытаемся их приласкать. Для этого нет более действенного способа, чем предложить им что-нибудь вкусное: морского ежа или звезду, камбалу и, конечно, крабов! Шовлен и Колл раздобыли прекрасные экземпляры крабов на богатом жизнью дне этой бухты. Краб на ладони — настоящая пропаганда политики мирно протянутых к каланам рук.

Каланы кажутся заинтересованными, но не решаются приблизиться к людям. Раз пойманные, они извлекли уже урок из своей ошибки. Посему они держатся от нас на безопасной дистанции. Но как только мы удаляемся, оставив свой подарок, они тотчас же устремляются к нему и оказывают подношению честь, которая нас умиляет.

Каланы не имеют подкожного слоя жира, как тюлени и китообразные, поэтому, несмотря на мех, изолирующий их от внешней среды, они не могут долгое время плавать с пустым желудком. Их повышенный метаболизм (напомним, что температура их тела плюс 38 °C) и суровые климатические условия, в которых они живут, заставляют их вести себя, как настоящие обжоры. Каланы Арктики поедают в день до 10 килограммов пищи, то есть четверть своего собственного веса: это очень много для млекопитающего их размера. (У молодых ежедневный рацион составляет около трети веса тела.) Многочисленные эксперименты по маркировке красным красителем их добычи (проведенные д-ром Джеймсом А. Маттисоном, с которыми мы познакомимся в Калифорнии) доказывают, что каланы ассимилируют съеденное с рекордной скоростью: помеченные куски не задерживались в пищеварительной системе более чем на 3 часа, хотя кишечник у них довольно длинный — от 10 до 12 метров.

Периоды голодовки и даже острой голодовки, которые весьма часты и продолжительны (иногда они длятся целый сезон) у ластоногих и китов, не существуют у каланов: для последних голодовка была бы просто роковой. Эта нужда в изобильной пище, постоянно обновляемой, также объясняет „оседлость“ каланов. Вполне понятно поэтому, что смертность (особенно молодняка) возрастает у этого вида зимой.

В общении с дикими животными никогда не следует торопиться. Все пойдет насмарку, если поспешить. Наши каланы очень плохо перенесли свое пленение на „Калипсо“: мы извинимся перед ними. Пусть на это уйдет время. Мы установим с ними дружеский контакт, но в их ритме.

В ожидании этого экипаж, собравшийся подле меня, продолжает восхищаться каланами, которые то разглаживают до блеска свой мех, то выходят на обнажившиеся отливом скалы погреться на бледном арктическом солнце.