Лот праведный. Лабиринт

Воздвиг он во славу себе и на радость богам храм неописуемого величия и красоты, названный в народе Лаперо-Хунт,²² где каждого из богов почтил статуей прекрасной и каждому отвел комнату обширную богато убранную. И тем скрепил фараон союз богов вечный под мощью Амона, как все земли Хапи воссоединил под мощной десницей своей. Вовек не видел мир красоты величавой подобной Храму Всех Богов! Одних залов с колоннами и комнат расписанных в нем три тысячи! И чего только там нет – в кладовых подземных и надземных – и золото в несметных слитках, и серебро россыпью, и каменья драгоценные горстями, и зерно отборное в высоких амбарах, и утварь для работ искусная, и запасы оружия достаточные, чтобы вооружить в случае войны еще одну армию, и вина отборные, и бобы, и сушеные фрукты!.. А вокруг Храма, на землях черных, растут в изобилие пальмы финиковые и смоквы, виноград и дыни. И пасутся в окрестностях на лугах с сочной травой стада несметные, и ходят по земле царевы слуги, ходят за стадами и в заботах о земле плодоносящей, и берут втрое там, где раньше были пески бесплодные – и разве это не чудо, и разве под силу такое человеку смертному?!

Да живет в вечности фараон славный Аменемхет Нимаатра сын Сенусерта Хакауры²³ – да не будет помянуто имя его всуе! – жизнь, здоровье, сила!

Невелик столичный город Иттауи. Выстроили его себе как крепость неприступную фараоны первые из династии ныне правящей. Было у них много врагов из князей удельных – и каждый из них хотел править самовластно во владениях своих. И приходилось идти фараонам прежним на князей строптивых, чтобы объединить страну под властью своей единодержавной, а те шли на фараона. И чтобы оградить себя от неожиданностей военных, бунтов черни, подстрекаемой золотом княжеским, да от заговоров убийственных честолюбцев из приближенных вельмож, решили фараоны, что безопасней им будет не в Уасете,²⁴ родовом их городе, а во вновь выстроенном городе. И с самого начало было решено, что станет этот город как один дом фараона, где будут с ним лишь близкие его да избранные вельможи доверенные. А всем остальным в городе селиться запретить!

Но как укрепилась власть фараонов на обеих землях, – нижних и верхних, – как стал возвышаться Иттауи над городами другими и богатеть, так сразу потянулись в столицу новую люди со всех княжеств. И поскольку не пускали их селиться внутри стен крепостных, стали они строить дома вдоль дорог фараоновых: западной, что вела в Землю Озера, и восточной, ведущей к царской гавани на Хапи. И стояли дома в плотных рядах, вытянувшись от стен Иттауи с обеих сторон дороги почти на парасанг.²⁵ И были среди них и большие дома чиновников важных и зажиточных купцов, и дома поменьше – ремесленников свободных, держащих при домах лавки, и крошечные лачуги батраков наемных, крытые как придется тростниковыми кипами. И многие из людей, поселившихся вдоль дороги фараоновой, кормились ею, продавая товары проезжему и проходящему по дороге люду. И в одном из домов на западной дороге жил теперь Лот со своими друзьями. И было это на четвертый год пребывания их в Та-Кемет и на сорок шестой год правления великого фараона Аменемхета Нимаатры.

2

Лот сидит на низкой деревянной скамеечке под навесом и шьет сандалии. Чему он только не научился за эти четыре года – приходится. В Кемете многие ходят босиком. Но Лот не может привыкнуть ходить по раскаленному песку. И почему не сшить сандалии, если есть лишний кусок кожи и свободное время? Костяная игла затупилась. Если неловко нажать, может и сломаться. Надо бы сходить в лавку – заточить иглу, но ему неохота. Да и товар нельзя оставлять без присмотра – и Лот без особой надежды смотрит на дорогу: нет ли покупателей?

Еще только начало месяца Хенет-Хети-Перти.²⁶ Даже в полдень не так жарко. Но людей на дороге все равно мало. Покупатели бывают утром и вечером. А сейчас каждый занят своим делом. Утром ему удалось продать одну каменную мотыгу какому-то батраку и два мерных горшка – один в полхеката, а другой в хекат²⁷ – брюзгливому купцу на осле, который неприлично долго торговался, сбивая цену, добился своего, но все равно уехал, бормоча под нос проклятья чужакам, заполонившим страну. Ну и пусть. Главное – он вчера продал свои стрелы!

Эти стрелы Лот придумал делать сам. Как-то вечером к ним зашел по обыкновению гончар Хенум, что держал лавку напротив. Был этот мисирец добрым человеком и, когда они устроили здесь мастерские, одним из первых пришел знакомиться, да не с пустыми руками, а принес еще и полтушки жареного гуся. Вот с тех пор они и сдружились. И много доброго сделал для них гончар Хенум: и необходимым в торговле словам обучал, и про порядки местные рассказывал, чтобы не попадали чужаки впросак, и объяснял, какие изделия каким образом делать надо по мисирским обычаям – даже образцы приносил и показывал.