Лотерея смерти

Не дожидаясь реакции прохожих, он протиснулся к телу, взялся за подол платья на голом бедре — и слега помедлил. Свободным пальцем он незаметно провел по мертвой девичьей коже — ему хотелось тогда большего, но он не решился перед десятками глаз, следящими за его рукой. Платье он одернул до коленок, и как бы случайно провел рукой ниже по ноге и пожал тонкую голую лодыжку. Затем вскочил и бросился в соседнюю толпу, к другому телу.

Парень на асфальте стонал и корчился от боли. Обе его ноги были переломаны и выгнуты вперед так, что если бы не брюки, то в них нельзя было узнать человеческие ноги.

— Что с Таней? Где она? — закричал вдруг этот парень.

— Здесь она, рядом — ответили из толпы. — Ты лежи, лежи…

Парень попытался перевернуться и ползти к ней на руках, но застонал и опрокинулся обратно. Подошедшие медики бросились удерживать его, начали спешно колоть ему обезболивающее.

Человек в бейсболке протиснулся и сюда, и громко крикнул:

— Я его знаю: Это мой родной…

Толпа сочувственно расступилась, даже медики подвинулись, давая ему место.

— Это мой, мой… — он опустился на колени у ног парня и взялся крепко рукой за его переломанную ногу. Парень вскрикнул и дернулся в сторону.

— Ты что делаешь, идиот? — крикнул медик, оторопело глядя на этого человека.

Обратно тот почти бежал, держась за козырек и склонив голову. Проскочил между ползущими автомашинами, но на тротуаре остановился и повернулся назад, где лежала мертвая девушка. Даже отсюда, между ползущими мимо машинами, среди ног медиков и полиции, он хотел на мгновение снова увидеть то, что так поразило его и запомнилось — пунцовый цветок в ее волосах, мелькнувший в нескольких сантиметрах перед ним за ветровым стеклом. Он дождался, и на мгновение вновь увидал этот цветок, лежащий теперь в пыли на асфальте. После этого, шевеля губами, он неслышно прошептал: «Я — нелюдь. Я — бог и дьявол». И в груди у него приятно затрепетало.

2. Комиссары

— Второе заседание Комиссии по укреплению правопорядка в городе, будем считать открытым, — объявил председатель, стоя во главе длинного широкого стола. — Полковник Смольников, прошу вас, вам слово.

Полковник, зам начальника полиции города, взял со стола несколько страниц и грузно встал.

— За минувшую неделю в городе Петербурге положение с насильственной преступностью характеризуется следующей объективной статистикой. К сожалению, наблюдается ее рост. Перечислю только несколько опасных происшествий, по которым начато следствие.

После этого вступления полковник надел очки и начал ровным голосом зачитывать свои страницы:

«Двое граждан, выехав из нашего города, пропали без вести на федеральной трассе. Об этом заявили родственники. Ведется дознание.

Найдено обезглавленное тело исчезнувшего год назад пенсионера. Мужчина пропал без вести в прошлом году. Его нашли в Невском районе недалеко от свалки. Тело опознано и направлено в морг для выяснения причин смерти.

Совершен дерзкий угон автомобиля. Пострадала владелица, она уже выписана из больницы. Автомобиль найден, однако, к сожалению, после ДТП со смертельным исходом. Сбитая этим автомобилем девушка скончалась на месте. Другой пострадавший — мужчина, находится в больнице в тяжелом состоянии. Шли они рядом, молодожены. Угонщик скрылся с места преступления, ведется его поиск.

Прохожие задержали надругавшегося над школьницей уголовника-педофила. Подозреваемый заключен под стражу…»

Сначала полковник читал свой текст с некоторым выражением, но потом все более монотонно, затем начал пропускать куски, заглядывать вперед и выбирать, на его взгляд, более важные или те, по которым у него были хорошие ответы на возможные вопросы. С самого начала чувствовал он себя здесь «не в своей тарелке». Ему давно не приходилось вот так читать по бумажке подобные сводки. Долгие уже годы их докладывали ему самому, стоя навытяжку в его кабинете. Кроме того, вопреки своему высокому положению в иерархии города, и ставшему привычным служебному превосходству, он чувствовал себя здесь слегка униженным.