Лотерея смерти

— Я знаю об этом столько же, сколько сможет любой человек, если зайдет на этот сайт. Там идет азартная игра на смерть незнакомых людей в нашем городе. Выбираете признаки несчастного случая со смертельным исходом, который почти наверняка, по статистике, случится на следующей неделе, переводите деньги и ждете, когда это произойдет. К сожалению, смертельные несчастные случаи случаются в нашем городе даже чаще, чем раз в неделю. Если вы угадаете пол погибшего, примерный возраст, цвет одежды и прочее, то вам выплатят крупный выигрыш. Сейчас на этом сайте делаются ставки на несчастный случай со смертельным исходом на одной из станций метро нашего города. Случится это на следующей неделе, но в какой день это произойдет — предлагается угадать, как и название станции и все прочее. Жестоко? Мерзко? Если это не ловкое мошенничество, тогда это немногим не дотягивает до серийных убийств, о которых здесь только что говорили. Но очень возможно, это и есть настоящие серийные убийства, в которых наша полиция пока еще не разобралась.

— Спасибо, Николай Иванович. Надеюсь, полковник примет к сведению этот сигнал. Мы спросим полковника про эту лотерею на следующем заседании нашей комиссии по укреплению правопорядка.

Я не ожидал услышать большего в ответе полковника на мой первый вопрос, о серийных убийствах сексуального маньяка. Тем не менее, надеялся узнать хоть что-нибудь, что уймет боль, которая саднила мне душу уже многие месяцы. Полтора года назад, зимой, меня вдруг позвали к телефону редакции нашей газеты. Хотя и смутно, но сразу я узнал голос своей давней знакомой, которую не видел и не слышал, наверное, уже больше десятка лет. Меня не удивило, что она меня легко нашла — я давно и много писал в газеты про криминал и полицию, появлялся иногда на ток-шоу, и стал довольно известен, отчего меня, наверное, потом и выбрали в городские депутаты. Но знакомый, и одновременно какой-то жалобный голос в трубке редакционного телефона меня даже не насторожил, а сразу испугал. Я ее узнал, это была Галя. Мы любили когда-то друг друга, но потом встречались реже и реже, и тихо, мирно разошлись. Было это лет двадцать назад, но ничего из далекой молодости не забывается. Я не выдержал и первый выкрикнул:

— Что случилось, Галя?

В трубке послышалось всхлипывание, но она сумела взять себя в руки:

— Коля, моя дочь пропала. Она не вернулась домой… пять дней назад.

— В полицию сообщила? Они приняли твое заявление?

— Не сразу… но потом приняли… Коля, узнай, пожалуйста, что-нибудь, ты это можешь… у тебя связи. Я даже не знаю, что мне теперь делать… — и всхлипывание в трубке стало громче.

Я пообещал ей сделать все, что только мог, и сразу начал обзванивать всех знакомых, кто мог бы об этом знать. Но бесполезно, не было никаких известий, следов, неопознанных мертвых тел, похожих на описание. Но все они обещали мне сразу позвонить, если что-нибудь объявится.

Прошел месяц, я не выдержал и сам позвонил Гале. Она говорила со мной теперь каким-то каменным голосом, я даже не узнавал ее в этот раз. Ее дочь так и не нашли, и в полиции ей могли предложить только побеседовать с психологом. Я старался тогда как-то подбодрить ее, поддержать, но она вяло и слабо на это реагировала. После молчаливых и неловких секунд мы с ней попрощались.

За несколько месяцев после моих первых звонков мне ничего не сообщили о Галиной дочери. И уже весной в трубке своего мобильника я услыхал истеричные рыдания Гали. Ни одного ее слова я не мог понять, но и без этого мне стало все ясно. Как только она пыталась мне что-нибудь сказать, так опять ее охватывали судорожные рыдания. Наконец, я крикнул в телефон:

— Где ты? Дома? Я к тебе сейчас приеду, никуда не уходи!

Я знал, где она раньше жила с родителями, я провожал ее множество раз к этому дому, к дверям их квартиры, поэтому поехал сразу туда. Оказалась, она там жила до сих пор. В квартире были только двое — сама Галя, которая сразу бросилась мне на грудь, и ее старушка мать, стоявшая как-то застенчиво в стороне, и вряд ли понимавшая что вокруг нее происходит.

Галя увела меня к себе в комнату и там сумела взять себя в руки. Ущипнув себя за ладонь и закрыв глаза, она рассказала мне главное. Тело ее дочери нашли и подняли из-под растаявшего снега в лесопарке, изуродованное, с животом, распоротым ножом сверху донизу. Зимнее пальто и платье под ним были сорваны, порезаны, также как и ее гениталии. Все эти подробности Галя рассказала мне с каким-то ожесточением, как будто доказывая и обвиняя всех, как и меня самого, что ее дочь не защитили, не оградили от этого бесчеловечного мучения, и я тогда почувствовал весь ужас произошедшего с ее дочерью, и даже собственную вину.