Лотерея "Справедливость"

Вам нужны буддисты? Пожалуйста. Вот Саломатхон Расулова из г. Учкудука жалуется на своих соседей. Извините, уважаемая Саломатхон, хотя бы одного человека в день Алекс должен зарегистрировать как «буддиста». Иначе начнется нудный диалог с базой данных, с цитатами из Хантингтона и прочей тратой времени. В конце концов, в каждом есть частица милосердного Будды…

Едем дальше. Электросварщик М.Х.Турдыев, 1964 г. рождения.

Суфий он или не суфий, соображает Алекс…

— Соат!

— Ну что?

— Электросварщики суфиями бывают?

— Бывают, — отвечает Соат, как всегда, не слыша его вопроса.

«Что-то тут не то… неубедительно как-то», — морщится Алекс.

И Турдыев М.Х., 1964 г. рождения, становится «искренним сторонником демократии». Главное, чтобы число «искренних сторонников» в день не превышало десяти. Потому что на десятом демократе снова начинали выскакивать вопросы, за что пострадало столько прогрессивных людей и не пришла ли в стране к власти военная хунта.

Труднее было удовлетворить любопытство базы данных насчет сексуальных домогательств. Здесь нужно было гнуть принципиальную линию: насилие было, и точка. Со стороны отца, матери, сестры, брата? — облизывалась программа. Со стороны всех. Любовь всех против всех! И семейный адвокат в этой куче мале кувыркается. Программа потрясенно затихала. Можно было заполнять дальше.

Наконец, он доходил до гвоздя программы: «Архетипы и типажи».

Это был длинный список этих самых «архетипов» от царя Эдипа и Красной Шапочки до каких-то американских киногероев, относительно которых даже Билл пожимал плечами.

— Литературоведы! — ругался Алекс.

Первую неделю Алекс страдал. Считать ли, например, гражданку Касаеву Ф.М., жаловавшуюся в неприличных выражениях на судью Назарова Д., «Красной Шапочкой»?

Алекс колебался.

Зайдя в «Подсказку», прочел: «Красная Шапочка — это архетип утраты невинности; в странах Третьего мира в образе Серого Волка может выступать представитель органов правопорядка, молочный брат вождя племени, а также заклинатель дождя, неформальный лидер или член общества по спасению волков».

Но тут помог случай.

От какого-то шизика стали приходить письма, откровенно сдутые с книжек… Король Лир! Гретхен! Список архетипов стал заполняться.

Правда, Алекс боялся, что в один гадкий солнечный день поток этих ремейков иссякнет.

Ничего. В конце списка был один пустой квадратик. «Подсказка» туманно сообщала: «В некоторых странах Третьего мира имеются свои культурные особенности. Например, Людоед (см. „Людоед“) тоже может оказаться жертвой тоталитаризма или сексуальных домогательств. В этом случае разрешается дополнить список архетипов».

О’кей, он его дополнит. Он его так дополнит… Дополнит и передополнит…

Алекс вздрогнул и поднял голову. Он не заметил, как Соат подошла к нему.

— Алекс, мы ведь остаемся друзьями? Ты ведь не обижен на меня?

Потрепала его по макушке. Ледяной ток от ее пальцев пронесся по телу, забурлило сердце, потемнело и покрылось мурашами белесое небо за окном.

Да, конечно… Друзьями, кем же еще? Не обижен, наоборот…

Внезапно открылась дверь и заглянул Акбар:

— Алекс, зайди, пожалуйста, ко мне.

Разговор в кабинете

Алекс вышел. Соат посмотрела на закрытую дверь.

Дверь.

Потом посмотрела в окно.

Окно.

Темнело. Окна соседнего дома наполнялись разноцветным вином.

Соат встала, прошлась по кабинету. Подошла к столу Алекса, заглянула в письма. Вернулась за свой стол, принялась допечатывать.

Это был тот же просторный кабинет, где Алекс проходил тест на абсурдность. Длинный стол, белые мертвые стены.

За столом о чем-то смеялись Акбар и Митра.

Била с ними не было.

— А, Алекс! — обрадовался Акбар. — Заходи, что так редко заходишь?.. Митра, ай аск хим вай хи камз ту ми соу селдом[1].

Митра погладил себя по колену:

— Бекоз хи хэз э вери-вери бьютифул лэди ин хиз офис![2]

— Да, — смеялся Акбар, — я с такой леди конкурировать не могу… Переведи ему, Алекс.

— Что перевести?

— Ну, что я не могу с красивыми бабами конкурировать…

Алекс перевел.

— Ладно, че такой мрачный? — Акбар откинулся на спинку кресла. — Дома в порядке? Жена, дети… Че, еще не нашел жену? И детей нет? Тебе сколько? Тридцать два? Ну, и че ждешь? У тебя стоит? Че молчишь, отвечай, когда начальство спрашивает.

— Сори, сори, ай донт андестенд[3], — моргал Митра.

— А тебе и не надо этого андестенд, — похлопал его по плечу Акбар. — Я тебе баб организовал и радуйся в тряпочку… На чем мы остановились, Алекс?

Алекс напомнил, на чем.

— Да, любовь-морковь… Я тебя вообще-то не за этим звал, Алекс, не сбивай меня. Я вот че хотел тебе сказать. С завтрашнего дня в работе с базой данных тебе будет помогать господин Митра.

Алекс сел.

Почти весь месяц Митра торчал у себя в Индии, вернулся дня три-четыре назад. Офис сразу наполнился шуршанием, быстрыми шагами непонятно куда, вздохами. Теперь все это шуршание они собираются сплавить Алексу. Понятно…

— Акбар-ака, он же не поймет ни одного слова в письмах, как он их вносить в базу данных будет?