Лотос и копье

Наконец мы отправимся в хижину, где я преподам ему основы управления компьютером, ибо после того как я умру, именно Ндеми будет осуществлять контакт с Управлением и просить Орбиту изменить погоду так, чтобы на иссушенные равнины пролился дождь и дни стали либо короче, либо длиннее, как при настоящей смене времен года.

Затем, если это будет ничем не примечательный день, я наполню карман амулетами и пойду по полям, отводя таху и сглазы, наложенные на землю, и уверяя людей, что теперь, наконец, можно продолжать трудиться и выращивать пищу, от которой зависит вся наша жизнь. Если же пойдут дожди и все вокруг зазеленеет, может быть, я принесу в жертву коз, дабы отблагодарить Нгаи за его милость.

Неудачный день я распознаю, стоит только заалеть рассвету. Хотя, конечно, бывают и другие признаки: помет гиены на моей боме, точный знак таху, или ветер подует вдруг с запада, тогда как все благоприятные ветры дуют исключительно с востока.

Но то утро, о котором я веду рассказ, выдалось безветренным, даже гиены не побывали ночью на моей боме. Тот день начался как самый что ни на есть обычный. Ндеми опоздал — на этот раз, клялся и божился он, на тропинке к моему дому, что на холме, он повстречал черную мамбу, и ему пришлось ждать, пока она скроется в высоких травах. Только я закончил учить его молитве — пожеланию здоровья и долгих лет, которую ему придется произносить по случаю рождения каждого ребенка, как появился Коиннаге, верховный вождь деревни.

— Джамбо, Коиннаге, — приветствовал его я, скидывая наземь одеяло, ибо солнце уже взошло, и воздух наконец прогрелся.

— Джамбо, Кориба, — ответил он, озабоченно хмуря брови.

Я выжидательно смотрел на него, ибо редко когда Коиннаге удосуживается совершить долгий подъем на холм, чтобы навестить меня на моей боме.

— Снова это случилось, — мрачно объявил он. — Уже в третий раз после сезона дождей.

— Случилось что? — непонимающе уточнил я.

— Нгала умер, — сказал Коиннаге. — Он подошел обнаженным, без лука и копья, к стае гиен, и был разорван на куски.

— Обнаженным? Без лука и копья? — уточнил я. — Ты уверен?

— Уверен.

Я задумчиво затоптал и без того почти потухшие угли. Кейно был первым юношей, которого мы потеряли. Сначала подумали, что это несчастный случай, что он просто споткнулся и каким-то образом умудрился напороться на собственное копье. За ним последовал Ньюпо, который погиб в огне, когда хижина его случайно загорелась.

Кейно и Ньюпо жили вместе с молодыми, неженатыми мужчинами в маленькой колонии у кромки леса, в нескольких километрах от главной деревни. Две такие смерти еще могли быть совпадением, но вот случилась третья, которая пролила новый свет на первые две. Теперь стало очевидно, что в течение нескольких месяцев трое юношей предпочли кончить жизнь самоубийством, чем жить на Кириньяге.

— Что же нам делать, Кориба? — спросил Коиннаге. — И мой сын живет там, у леса. Ведь следующим может стать он!

Я вытащил из висящего на шее большого кошеля гладкий, отполированный камень, встал и протянул вождю.

— Положи этот амулет под одеяло, которым обычно укрывается твой сын, — сказал я. — Камень защитит его от этого таху, что влияет на наших юношей.

— Благодарю тебя, Кориба, — довольно кивнул вождь. — Но не можешь же ты дать такие амулеты всем юношам нашего племени?!

— Нет, — ответил я, все еще очень и очень встревоженный только что услышанным. — Этот камень рассчитан только на сына вождя. Я должен узнать, кто навел этого таху на наших юношей и почему. Тогда, и только тогда, я смогу создать такую магию, которая справится с заклятием. — Я помедлил секунду. — Может быть, Ндеми принесет тебе чашку помбе?

Он покачал головой:

— Нужно возвращаться в деревню. Женщины завели погребальную песнь, а сколько еще надо дел переделать. Мы должны сжечь хижину Нгалы и очистить землю, на которой она стояла. Затем нужно расставить повсюду дозорных, чтобы гиены не вернулись за новым куском человеческой плоти.

Он повернулся и направился было назад в деревню, но остановился.

— Почему это происходит, Кориба? — спросил он, терзаемый мучительной загадкой. — Этот таху действует только на молодежь или остальные тоже носят на себе проклятие?

Я не знал, что ответить, и он снова зашагал вниз по тропинке, что вела в деревню.

Я сел рядом с потухшим костром и обвел взглядом бескрайнюю саванну. Вскоре ко мне присоединился Ндеми.

— Что же за таху заставил Нгалу, Кейно и Ньюпо покончить с собой, Кориба? — спросил он, и в голосе его прозвучал страх.

— Я сам еще точно не знаю, — ответил я. — Кейно безумно любил Мвалу, а поэтому очень огорчился, когда старый Сибоки предложил больше, чем он. Но если б речь шла только о Кейно, я бы сказал, что он решил уйти из жизни, поскольку лишился Мвалы. Но кроме него, также поступили еще двое, и я должен найти этому объяснение.

— Все они жили вместе с неженатыми, на окраине леса, — заметил Ндеми. — Может, то место проклято?

— Ну, не все же там кончают жизнь самоубийством, — покачал головой я.