Лотосовый Терем (СИ)

— Использовать малую дозу яда, чтобы возобновить течение крови и ци и спасти человека, пожалуй, возможно, — слабым голосом проговорил Гунъян Умэнь.

— Именно так, — закивал Ли Ляньхуа. — Вижу, домоправитель Цзинь сильно пострадал, почему бы не дать ему это лекарство, чтобы побыстрее поправился и выяснить, почему он повесился.

— Это… лекарство… — Гуань Хэмэн перепугался. Не то, чтобы он не верил Ли Ляньхуа, но рецепт казался не слишком надёжным — как травинка обыкновенного щетинника, добавленная к четырём сильнодействующим ядам, может вернуть к жизни?

— Можно попробовать, — медленно проговорил Гунъян Умэнь.

— Правда? — улыбнулся Ли Ляньхуа.

— Раз целитель Ли говорит, что это может подействовать, какие у нас причины не верить?

— Вот как? — Ли Ляньхуа принял серьёзный вид. — Я уже приготовил чашку лекарства, она на кухне. Почтенный, прошу, вытащите иглы из шеи домоправителя Цзиня.

Гунъян Умэнь повернулся, чтобы выйти из комнаты. Ли Ляньхуа ладонью ударил его по затылку, и старик тут же упал. Застигнутый врасплох Гуань Хэмэн перепугался.

— Вы!..

Ли Ляньхуа поднял руку и виновато улыбнулся ему. Гуань Хэмэн отступил на два шага назад.

— Вы… вы… неужели это вы…

Ли Ляньхуа поднёс палец к губам.

— Тсс. Боитесь меня?

Гуань Хэмэн не знал, что и сказать. Сначала Ли Ляньхуа нагородил кучу всего про чудодейственное лекарство, способное возвращать к жизни мёртвых, а потом взял и вырубил Гунъян Умэня. Его поведение не поддавалось объяснению, неужели простодушная и мягкая наружность этого человека — лишь обман? Видя его приподнятую руку и улыбку на лице, Гуань Хэмэн почувствовал, как у него на затылке волосы встали дыбом, он и хотел бы сказать, что не боится, но не мог.

— Что вам нужно?

— Ничего такого, — вздохнул Ли Ляньхуа. — Идите позвоните в колокольчик, чтобы созвать всех к обеду, затем вытащите из шеи Цзинь Юаньбао те иглы, которые вам покажутся бесполезными, и принесите его на кухню, приглашаю вас на чай.

Гуань Хэмэн надолго лишился дара речи. Ли Ляньхуа с довольным видом схватил Гунъян Умэня за левую щиколотку и преспокойно потащил на кухню, словно мешок с рисом.

Фан Добин как раз раздумывал, стоит ли благородному господину Фану есть приготовленную Ли Ляньхуа лапшу, и уже неохотно сделал глоток бульона, но вдруг увидел, как Ли Ляньхуа медленно тащит за ногу Гунъян Умэня, и с грохотом опрокинул чашку, разлив содержимое по полу.

— Ли Ляньхуа? Ты убил его?

— С тем же успехом, как ты съел лапшу.

Ли Ляньхуа нахмурился, глядя на разлитую повсюду лапшу, вручил ногу Гунъян Умэня Фан Добину и принялся искать тряпку, чтобы вытереть пол. Фан Добин растерялся, то ли отпустить Гунъян Умэня, то ли держать.

— Ли Ляньхуа! — завопил он. — Ты чего творишь? Зачем вырубил этого старикашку?

Ли Ляньхуа вытер лапшу с пола, с довольным видом убрал тряпку и ласково улыбнулся.

— Подожди и увидишь…

Вскоре Гуань Хэмэн принёс Цзинь Юаньбао, однако не стал вытаскивать из него иглы; Хуа Жусюэ с несколькими своими подчинёнными тоже прибыл на кухню, все они удивились, увидев, что Фан Добин держит Гунъян Умэня за ногу. Ли Ляньхуа неторопливо подошёл к левому окну, наклонился и снял с него замок, а затем с улыбкой обернулся.

— Начальник Хуа, есть зацепки по поводу смерти Цзинь Маньтана?

— Есть, — хладнокровно отозвался Хуа Жусюэ.

Фан Добин удивился, Гуань Хэмэн тоже был потрясён.

— Хотелось бы услышать, — улыбнулся Ли Ляньхуа.

— Улик слишком много, я ещё не пришёл к выводу.

Фан Добин насмешливо фыркнул.

— В усадьбе Юаньбао улики повсюду, — почтительно проговорил Ли Ляньхуа, — все они с первого взгляда вызывают подозрения, однако по этим зацепкам сложно прийти к заключению…

— Вздор, — сказал Хуа Жусюэ.

— Это потому, — не моргнув глазом продолжал Ли Ляньхуа, — что в усадьбе Юаньбао произошла не серия убийств, а три отдельных убийства.

Хуа Жусюэ переменился в лице, Гуань Хэмэн испытал потрясение, приказные возмущённо загалдели, только Фан Добин, услышав эти слова, приподнял ногу Гунъян Умэня.

— И один из преступников — этот старикашка?

— Преступник ли он, я ещё не знаю… — сказал Ли Ляньхуа.

— Раз не знаешь, зачем оглушил его? — рассердился Фан Добин.

— Дай мне сказать, — улыбнулся Ли Ляньхуа, перевёл взгляд на Хуа Жусюэ и вытащил из-за пазухи два клочка закладной, найденных Фан Добином в печи. — Это лощёная бумага из Вэньчжоу, на которой оформлена закладная. Заложенная вещь — редкостная драгоценность, “Голова озёрной синевы”, которая таким образом и оказалась в руках Цзинь Маньтана — здесь имеется печать “Ломбарда Юаньбао”.

Хуа Жусюэ кивнул — обрывки закладной он уже видел.

— Такую бумагу изготавливают только в Вэньчжоу, чтобы написать закладное свидетельство на ней, “Ломбард Юаньбао” в те годы должен был тоже находиться там. “Меч Цзиньлин” Дун Лин родом из Вэньчжоу, следовательно, он как-то связан с этой закладной.