Лотосовый Терем (СИ)

— Бред, чепуха! — мотнул головой Фан Добин. — С чего ты взял, что он покончил с собой приняв яд? Есть миллион способов убить себя, неужели он не мог повеситься, утопиться, перерезать себе горло, перестать есть и умереть с голоду, да хоть проглотить мышь и сдохнуть от омерзения?

— Ну… — усмехнулся Ли Ляньхуа.

— На теле нет ран, — задумчиво проговорил Лу Цзяньчи, ощупав иссохший труп, — но даже чтобы оторвать голову уже высохшего трупа, требуется достаточная сила кистей рук. Кто тащил его за голову и опустил сюда, почему тело до сих пор в тайнике? Как он вошёл и как вышел?

— Неужели… и правда призрак? — пробормотал Фан Добин. — Идёмте, здесь сквозит дуновением загробного мира… э? — Прервавшись на полуслове, он неожиданно развернулся и посмотрел на только что выломанное окно.

Лу Цзяньчи тоже подошёл и выглянул наружу — за окном царила непроглядная тьма, лунный диск уже заходил, тень от высохшего дерева стала ещё мрачнее — и больше ничего. Фан Добину смутно показалось, он только что заметил боковым зрением, как будто за окном что-то мелькнуло, но что это было, он не мог описать.

Ли Ляньхуа подошёл к окну и обратил внимание на пол, полагая, что там должны остаться отпечатки ног трёх человек, однако несмотря на толстый слой пыли в галерее, все оставленные следы были хаотичными — и старые, и новые, словно кто-то еженощно носился по галерее, и понять, не проходил ли кто-то именно сейчас, совершенно не представлялось возможным.

— Живей, живей, это место слишком неблагоприятное, — поторопил Фан Добин. — Быстрей осмотрим — раньше вернёмся и ляжем спать.

Они перелезли через окно; во всех трёх соседних комнатах были перевёрнуты столы и стулья, а стены забрызганы чёрными разводами — если это кровь, то здесь явно произошла чудовищная резня, однако тел не осталось. Они спустились со второго этажа и обошли нижние четыре комнаты, расположенные с левой стороны. Первая и вторая были совершенно пусты. Одна завалена пустыми винными кувшинами, в другой тоже виднелись следы, где стояла мебель, но сама мебель отсутствовала, а на полу валялась большая куча холщовых тканей и узорчатых шелков — вероятно, некогда постельных принадлежностей.

Ночь стояла тёмная, звёзды не горели. Казалось, запертые двери никогда не озарял свет. Изначально ровная окраска древесины словно беззвучно коробилась и закручивалась спиралями. Их тени падали на стены, добавляя жути — стало страшнее, чем когда они проходили здесь раньше. Звук шагов становился всё более тихим, почти неразличимым. Временами возникали сомнения, кто же мог быть призраком этого постоялого двора — и чем они, ночные путники, отличались от призраков?

В неестественной тишине Лу Цзяньчи распахнул дверь в третью комнату, изнутри со стуком что-то выпало, чуть ли не ему на ноги. У каждого из них дрогнуло сердце.

— Рука, оторванная рука! — охнул Фан Добин.

Упавшая на землю оторванная рука отличалась от чёрных брызг и иссохшего трупа, она ещё не разложилась, из обрубка текла кровь и торчали клочья плоти, её отделили от тела ещё при жизни.

Внутренне похолодев, Лу Цзяньчи вдруг поднял голову и увидел на дверной раме кровавое пятно — пальцы проделали в древесине четыре отверстия, если бы он не толкнул, рука так бы и висела, вцепившись в дверь.

Ли Ляньхуа шагнул в комнату — всё внутри было запятнано кровью, по полу тянулась кровавая полоса, словно что-то протащили, хаотичные брызги крови и клочки разорванной ткани приводили в ужас.

Фан Добин одной ногой ступил внутрь, но ещё не решил, делать ли шаг второй — открывшаяся глазам картина напугала его, на этот раз он взаправду побледнел, а не притворялся.

— Это… это…

Ли Ляньхуа присел на корточки и коснулся пола рукой, а потом медленно перевернул её — крови на пальцах не было. Хоть оторванная рука и не истлела, но следы крови на полу уже высохли.

— В детстве отец брал меня на охоту, — медленно вздохнув, хрипло произнёс Фан Добин, — и я видел следы того, как хищники пожирают людей. Это очень похоже. Тот дикий леопард… — Он вдруг запнулся и замолчал.

— И что дикий леопард? — не удержался от вопроса Лу Цзяньчи.

Фан Добин надолго застыл на месте.

— Леопард поймал пяти-шестилетнего ребёнка и съел под деревом, под тем большим деревом… везде была размазана кровь. Помню, лисы и волки бродили вокруг того места, в окрестности слетелось множество ворон, зрелище было и правда… и правда…

— Возможно, “призрак” этого постоялого двора и есть дикий зверь, пожирающий людей. — Ли Ляньхуа долго рассматривал следы крови на полу, затем перевёл взгляд на немногочисленные вещи, оставшиеся в комнате — пару свёртков да несколько платьев, и спустя некоторое время медленно проговорил: — Это уже не шутки, раз владелец оторванной руки сумел оставить в дверной раме вмятины от пальцев, он явно был из людей Улиня, и с неплохими боевыми навыками. Если даже такой человек не сумел уклониться, и ему оторвали наполненную силой руку — очевидно, это что-то очень опасное.

Услышав такие слова, Лу Цзяньчи больше не мог сдерживаться.

— Ли-сюн обладает выдающимся кругозором, друзья Ли Ляньхуа и правда незаурядные люди.