Лотосовый Терем

— Тсс… — Фан Добин с загадочным видом поднёс палец к губам, подражая Ли Ляньхуа. — Ваше величество, дело об убийстве господина Ли, господина Шана и дедушки Вана очень сложное.

Хэнчжэн понял его намёк и едва заметно кивнул, бросил взгляд на Фан Цзэши и принцессу Чжаолин, те сообразили, что от них требуется, и откланялись под различными предлогами, оставив Фан Добина наедине с императором.

Хэнчжэн прошёлся по комнате, заложив руки за спину, а затем развернулся.

— Говоришь, убийца — Лю Кэхэ? Между ним и Лу Фаном с остальными не было ни вражды, ни ненависти, зачем ему их убивать?

— Это долгая история, — ответил Фан Добин. — Ваше величество, не так давно один молодой человек из цзянху по имени Цинлян Юй, рискуя жизнью, добыл драгоценный меч. Э-э… Чтобы заполучить этот меч под названием Шаоши, Цинлян Юй потратил много сил и в итоге расстался с жизнью.

— Это дела цзянху, — нахмурился император. — Мы слышали, что в цзянху свои законы, и, если кто-то погиб, нельзя взывать к нашей справедливости?

— Конечно, в цзянху свои законы… — сухо кашлянул Фан Добин. — Однако… Я… — Он весь вспотел — Ли Ляньхуа угрозами и посулами вынудил его произнести «я». — Я подумал, хоть Шаоши и знаменитый меч, но вовсе не превосходное оружие, достойное небесного воинства, так зачем же Цинлян Юй решил его украсть? — Он заговорил подчёркнуто и отчётливо. — И только когда я увидел меч «Высочайше одарённого небесного дракона» Ян Юньчуня, понял, почему Цинлян Юй похитил Шаоши.

— Почему? — просто спросил Хэнчжэн, не понимая причины, несмотря на его торжественный тон.

— Из-за Шишоу* господина Яна, — медленно проговорил Фан Добин. — Мечи Шаоши и Шишоу выплавлены в одной печи, оба известны твёрдостью и отсутствием острого края. «Взмахни наставником юных и ступай, поклянись вернуться с головой врага» — только Шаоши способен противостоять удару Шишоу.

“Шишоу” — клятва головой.

Хэнчжэн всё ещё не вполне понимал, однако заинтересовался упомянутым длинным мечом.

— Значит, этот молодой человек собирался сразиться с подданным Яном?

Фан Добин перевёл дух.

— Ну… Цинлян Юй уже мёртв, он сказал, что Шаоши был нужен ему, чтобы кого-то спасти, но он погиб, и никто не знает, кого он хотел спасти. Поскольку господин Ян живёт в императорском дворце, значит, и тот человек тоже здесь, иначе он бы не стал красть меч Шаоши, намереваясь сравняться с мечом Шишоу.

— Кого-то спасти? — Хэнчжэн явно был поражён.

Старик-император явно ни капельки не представлял, что кто-то в его дворце нуждается в спасении.

— Когда Цинлян Юй погиб, — вздохнул Фан Добин, — кто-то оставил на его теле записку. — Он вытащил из-за пазухи стопку записок и развернул одну. — Вот она.

Хэнчжэн пробежал глазами строки «Из четырёх может быть либо один сверху один снизу, либо один сверху четыре снизу, либо два сверху два снизу и так далее, выбрать одно» — и, похоже, тоже не понял, о чём в них говорится.

— Что это за вещь? — нахмурился он.

Фан Добин развернул одну за другой оставшиеся две записки и указал на пропитанную кровью.

— Эту нашли в луже крови после смерти господина Ли. — Он указал на другую, залитую кровью с одной стороны. — А эту — после гибели господина Шана, в его паланкине.

При виде окровавленных записок у Хэнчжэна волосы встали дыбом от страха, он невольно отступил на шаг.

— Выходит… Неужели их убил один человек?

— Разумеется, один, — кивнул Фан Добин. — Убийца использовал золотистую бумагу для писем, какую не делают уже сотню лет, она из императорского дворца — самого высшего качества.

— Золотистая бумага? Из дворца? — с дрожью в голосе переспросил Хэнчжэн.

Фан Добин снова кивнул.

— Потому я и сказал, что это долгая история и очень запутанная. Эти записки, вне всякого сомнения, распространили из дворца. Ваше величество, взгляните… — Он развернул вторую записку, на которой было написано «девять небес», и третью — со словами «белое дерево». — В первой записке указано, как следует сложить бумагу, чтобы получился куб.

— Куб? — недоумевал император.

— Да, куб, — кивнул Фан Добин и указал на вторую записку. — «Девять небес» объяснить проще всего, это девять слоёв, на которые разделена небесная сфера — девять этажей.

Хэнчжэн снова сделал пару шагов по комнате.

— А третья?

— Белое дерево — вид древесины.

— Древесины? — Хэнчжэн чуть побледнел.

— Это очень лёгкая древесина, — кашлянув, ответил Фан Добин и медленно развернул залитую кровью четвёртую записку. Хотя кровь давно высохла, но по-прежнему вид её приводил в ужас. — И в четвёртой лишь точка — середина.

Хэнчжэн невольно ещё раз взглянул на листы бумаги.

— И дальше? И что с того?

— Ваше величество, неужели вы ещё не догадались? Здесь нарисованы линии и указан материал — это план строительства или чертёж.

— Это… — сдвинул брови Хэнчжэн.

— Это чертежи, вырезанные из книжицы под названием «Пагода блаженства», принадлежащей Дворцовому управлению. Если не верите, ваше величество, прикажите следователю из приказа Великой справедливости или учёному из академии Ханьлинь осмотреть книжицу — она сшита из той же золотистой бумаги, что и эти записки.