Лотосовый Терем

Один скелет в императорском одеянии, откинулся на стуле с открытым ртом, на полу валялся кинжал. Очевидно, кто-то неожиданно заколол его, пока он пил вино. Другой скелет втиснулся в пещеру за Вратами Гуаньинь. На вратах всё ещё можно было разглядеть пятна крови — он обеими руками стискивал кинжал, выкопал довольно глубокую яму, так что тело почти целиком находилось в земле. Вот только глыба была настолько огромна и невероятно прочна, что копать можно было только под ней, но неизвестно, как глубоко валун засел в почве — вырыть проход наружу практически невозможно.

— Оказывается, врата пытались открыть не только снаружи, но и изнутри, — вздохнул Фан Добин. — Кто эти двое?

— Они оба в императорских одеяниях, — заметил Ян Цююэ.

— Неужели это император Сичэн и император Фанцзи? — горько усмехнулся Фан Добин.

— Здесь всё кристально ясно, разумеется, умерший позже, убил умершего раньше… — спокойно произнёс Ли Ляньхуа. — Посмотри, у скелета на стуле почти не осталось зубов, должно быть, это отец; убив отца, сын выкопал яму, чтобы похоронить себя.

Услышав эти слова, Ян Цююэ чуть не рассмеялся. Фан Добин фыркнул.

— Эти двое — императоры, как они могли построить гробницу и запереться в ней? Особенно сын, завладевший всеми сокровищами и властью над Поднебесной, какой смысл ему бежать сюда и копать себе яму?

— Хотя причина мне не известна, — улыбнулся Ли Ляньхуа, — но он точно что-то знает. — Он указал на “Гэ Паня”.

Фан Добин ударил “Гэ Паня” по точке немоты.

— Сопляк, ради чего ты прикинулся Гэ Панем, чтобы проникнуть в подземный дворец Си-лина?

“Гэ Пань” однако бросил ледяной взгляд на Ли Ляньхуа, а от его извиняющегося вида преисполнился ещё большей ненависти.

— Знаменитый Ли Ляньхуа обладает никчёмными боевыми навыками и храбростью, которую и не разглядишь — мне следовало бы удивиться, — холодно сказал он. — К сожалению, ты слишком похож на шута.

Фан Добин не сдержал смешка.

— Он и есть шут.

— Ах, мне так стыдно, — сказал Ли Ляньхуа. — Однако нам всё ещё нужно прояснить, что произошло между отцом и сыном.

— Ты так уверен в своём уме и божественно прозорлив, что ни к чему спрашивать меня, — холодно усмехнулся “Гэ Пань”, закрыл рот и не проронил ни слова, как бы грубо ни тряс его Фан Добин.

Ян Цююэ простукивал стены покоев — эта “комната” была настолько больше обычных; он не видел императорского дворца и гадал — неужели императоры живут в таких огромных домах? За инкрустированной слоновой костью кроватью из красного дерева имелась ещё одна комната, в которой стояла ширма и ещё одна подставка для циня, на которой лежал “жемчужный водопад”*.

«Жемчужный водопад» — цинь с таким названием действительно существует, но относится к династии Мин; здесь можно посмотреть фото: https://baike.baidu.com/item/飞瀑连珠

Ли Ляньхуа прошёл в комнату за кроватью, заглянул за ширму — что-то бросилось ему в глаза, он помедлил и позвал:

— Фан Добин, здесь кое-что интересное.

Господин Фан снова запечатал “Гэ Паню” точку немоты и подбежал, сгорая от любопытства.

— Что? А-а-а!

Удивительно, но за ширмой лежал ещё один скелет.

— Это женские покои, — сказал Ян Цююэ. — Судя по узорным шелкам, не исключено, что это наложница либо императора Сичэна, либо императора Фанцзи.

Этот скелет отличался от двух в предыдущей комнате — на нём было белоснежное шёлковое платье, за сотни лет ничуть не пострадавшее от времени, волосы собраны в безукоризненный узел без украшений, голова слегка наклонена набок. От женщины остался один скелет, но эти белые кости производили впечатление нежности, благородства и очарования, при жизни она наверняка обладала красотой, покоряющей государства.

Фан Добин не сводил глаз с останков.

— Она прекрасна, даже спустя сотни лет после смерти.

Ли Ляньхуа осторожно потянул белую ткань — хотя тело давно истлело, но платье всё ещё плотно обтягивало кости, и его нелегко было распустить. Осмотревшись внимательнее, они обнаружили, что за комнатой с ширмой и цинем прохода дальше не было: это было самое глубокое место в гробнице, со всех сторон окружённое бесчисленной толщей почвы и горной породы. Кто бы мог подумать, что тайна, сокрытая под величественным и роскошным Си-лином — женские покои?

За их порогом молодой император убил собственного отца и пал у Врат Гуаньинь.

Кем же была эта женщина?

Послышалось бренчание, от чего Ян Цююэ с Фан Добином вздрогнули. Ли Ляньхуа потеребил струны “жемчужного водопада”, снова прижал их. Фан Добин, напуганный им дважды, вышел из себя.

— Ли Ляньхуа, ты что творишь? Словно вопли призраков, слушать невыносимо!

— На цине что-то написано! — воскликнул Ян Цююэ.

Ли Ляньхуа как раз внимательно рассматривал надписи на корпусе циня. “Не будучи целомудренным, нельзя достичь просветленности воли…”* Почерк был энергичный, а последняя черта растянулась по корпусу, как будто писавший бросил кисть. Этот семиструнный цинь был очень древним, с чёрным и блестящим корпусом — и рассмотреть надпись было нелегко.