Лоцман

— Я могу поручиться за честь нашего юного кузена, — сказала Сесилия. — Но ведь у тебя под рукой припасенная именно на этот случай дядина подзорная труба! Стоит только посмотреть в нее, и мы тотчас же узнаем всю правду…

Кэтрин схватила трубу и, установив ее, нетерпеливо навела на башню.

— Это он! — воскликнула она, взглянув в трубу. — Я вижу даже его голову над камнями. Как безрассудно подвергать себя опасности без всякой нужды!

— Но что он говорит, Кэтрин? — воскликнула Сесилия. — Ты одна можешь разобрать его сигналы.

Мисс Плауден тотчас достала маленький сборник сигналов и быстро перелистала его в поисках нужного номера.

— Это сигнал, чтобы привлечь мое внимание. Я должна дать ему знать, что и мы заметили его.

Когда Кэтрин_; отчасти ради забавы и отчасти в надежде, что эта сигнализация для переговоров с Барнстейблом на самом деле когда-нибудь пригодится, изобретала ее, она, к счастью, подумала и о необходимых средствах, чтобы отвечать на его вопросы. Очень простое приспособление из шнуров от оконных гардин послужило ей для этой цели. Проворными пальчиками она быстро нанизала шелковые лоскутки на шнуры и выбросила их за окно, предоставив им развеваться там на ветру.

— Он видит их! — воскликнула Сесилия. — И готовится сменить свои флажки.

— Следи за ним, кузина, и называй мне по порядку цвета, которые он будет выставлять, а я постараюсь истолковать их значение.

— Он так же ловко орудует флажками, как и ты… Вот теперь над башней появились два: верхний — белый, а нижний — черный.

— Белый над черным, — быстро повторила про себя Кэтрин и начала перелистывать страницы сборника. — «Мой посланный. Видели ли вы его?» На это нам придется сообщить ему печальную правду. Вот: желтый, белый и красный. Это значит: «Он взят в плен». Как удачно, что я предусмотрела такие вопросы и ответы! Что он говорит, Сесилия, в ответ на эту новость?

— Он готовит новые флажки, дорогая… Кэтрин, ты так дрожишь, что колеблешь подзорную трубу… Готово. На этот раз желтый над черным.

— «Гриффит или кто?» Он не понял нас, но я, составляя сигналы, помнила и о бедном мальчике. Ага! Вот: желтый, зеленый и красный: «Кузен Мерри». Теперь он непременно поймет.

— Он убрал сигнал. Новость, по-видимому, встревожила его, ибо он что-то замешкался… А вот снова флажки: зеленый, красный и желтый.

— Он спрашивает, в безопасности ли он. Вот, значит, что заставило его медлить, мисс Говард! — продолжала Кэтрин. — Барнстейбл «не любит» думать о своей собственной безопасности. Но как я отвечу ему? Если мы введем его в заблуждение, то никогда себе этого не простим!

— За Эндрю Мерри бояться нечего, — ответила Сесилия. — И я думаю, если бы капитан Борроуклиф подозревал, что неприятель так близко, он не остался бы за столом.

— Он будет сидеть там, пока есть вино и пока он в состоянии пить, — сказала Кэтрин, — но мы на печальном опыте убедились, что при неожиданных обстоятельствах он мгновенно снова становится солдатом. Все же на этот раз я положусь на его неосведомленность. Вот мой ответ: «Вы пока вне опасности, но будьте осторожны».

— Он быстро понял значение твоего сигнала, Кэтрин, и уже приготовил ответ. На этот раз он выставил зеленый флажок над белым. Ты, кажется, меня не слышишь: зеленый над белым. Что с тобой? Ты онемела? Что он говорит, дорогая?

Кэтрин по-прежнему не отвечала, и Сесилия, оторвав взгляд от подзорной трубы, увидела, что кузина ее уставилась в открытую книгу, но румянец на ее щеках стал еще гуще.

— Надеюсь, твои зардевшиеся щечки и его сигналы не говорят ни о чем плохом, Кэт? — спросила Сесилия. — Может ли зеленый означать его ревность, а белый — твою невинность? Что он говорит, сестрица?

— Он говорит, как и ты, одни глупости, — ответила Кэтрин, вновь принимаясь за свои флажки с обиженным видом, которому явно противоречило радостное выражение ее лица. — Но сложившееся положение требует, чтобы я поговорила с Барнстейблом более свободно.

— Я могу уйти, — сказала Сесилия и направилась к двери.

— Брось, Сесилия! Я не заслуживаю таких укоризненных взглядов! Это ты сейчас легкомысленна… Ты, вероятно, сама заметила, что уже начало смеркаться, и продолжать разговор прежним способом становится трудно. Вот сигнал, годный при таких условиях: «Когда на часах аббатства пробьет девять, осторожно подойдите к калитке, которая выходит на дорогу с восточной стороны луга. До тех пор прячьтесь». Я приготовила этот сигнал на случай, если понадобится свидание.

— Он видит сигнал, — сказала Сесилия, которая снова заняла место у трубы, — и, по-видимому, намерен подчиниться твоему приказанию, потому что больше я не вижу ни флажков, ни его самого.