Лоцман

- Если здесь и случится убийство, - сказал Том, суровым взглядом окинув пораженных женщин и Диллона, - виновным может быть только этот лжец. Но вам нечего бояться человека, который слишком давно ходит по морям и сражается со всякими чудовищами как в рыбьем, так и в человечьем образе, чтобы не понимать, как следует обращаться с беззащитными женщинами. Всякий, кто меня знает, скажет, что Томас Коффин никогда не произнес непристойного слова и не поступил дурно с существом одного пола с его матерью.

- Коффин, - воскликнула Кэтрин, храбро выходя из угла, куда страх загнал ее вместе с подругами.

- Да, Коффин, - продолжал старый моряк, и его угрюмые черты смягчились при виде ее милого лица. - Это суровое слово, но также - имя, широко известное на разных мелях, островах и мысах. Моего отца звали Коффином, а мать моя была из семьи Джой. Люди этих двух фамилий наловили морского зверя больше, чем все остальные на нашем острове, вместе взятые, хотя Уорты, Гарнеры и Суэйны умеют метать гарпун и острогу все же более метко, чем любые другие жители наветренной стороны Атлантики.

Кэтрин выслушала эту тираду в честь нэнтакетских китобоев с явным удовольствием и, когда он окончил, медленно повторила:

- Коффин! Значит, вы Длинный Том!

- Да-да, Длинный Том, и этого имени мне тоже не приходится стыдиться, - подтвердил рулевой, глядя с добродушной усмешкой на оживившуюся Кэтрин. - Да благославит господь ваше улыбающееся личико и яркие черные глазки, молодая леди! Значит, вы слыхали о Длинном Томе? Наверное, вам рассказывали, как он бьет китов? Я стар и теперь уже не так поворотлив, но, когда мне было девятнадцать лет, я всегда танцевал в первой паре, а дама моя была почти такой же хорошенькой, как вы, мисс, и в то время у меня на счету уже было три убитых кита.

- Том, - сказала Кэтрин, подходя ближе к старому моряку, и, когда она заговорила, на щеках у нее вспыхнул яркий румянец, - я слышала о вас как об искусном моряке, смелом рулевом и, я могу сказать, верном и преданном друге мистера Ричарда Барнстейбла. Может быть, вы и пришли сюда по поручению этого джентльмена или принесли от него письмо?

При звуке имени своего командира Коффин сразу все вспомнил и почувствовал новый прилив гнева. Пристально взглянув на съежившегося от страха Диллона, он грубым, хриплым голосом, свойственным людям, привыкшим к борьбе со стихиями и как бы перенявшим их суровую мощь, обратился к нему:

- Отвечай, подлый лгун! Что привело старого Тома Коффина к здешним мелям* и узким проходам? Письмо? Как бы не так! Но, клянусь богом, который управляет ветрами и учит моряков водить суда в открытом море, нынче ночью ты, негодяй, будешь спать на палубе «Ариэля»! А если, по воле божьей, наша прекрасная шхуна на своей стоянке пойдет ко дну, словно ветхая баржа, ты отправишься на грунт вместе с ней! И проснуться тебе суждено будет лишь тогда, когда всех нас созовут наверх, чтобы подвести итог человеческим жизням!

Страстность, с какой старый моряк произносил свою речь, его негодование, горячность и искреннее возмущение, сверкавшее в его проницательном взгляде, и слова его, совершенно парализовавшие Диллона, который дрожал, как загнанный олень, заставили женщин онеметь от изумления. Том подошел к своей растерявшейся жертве и связал ей руки за спиной. Затем Том более толстой веревкой привязал пленника к своему поясу, оставив, таким образом, свои руки свободными, чтобы иметь возможность пользоваться оружием и одновременно держать пленника при себе.

- Я уверена, - сказала Сесилия, опомнившись первой, - что мистер Барнстейбл не поручал вам обойтись так безобразно с родственником моего дяди, полковника Говарда, да еще в нашем доме!.. Мисс Плауден, ваш друг несколько забылся, если этот человек действует по его приказанию!

- Мой друг, мисс Говард, никогда не послал бы ни своего рулевого, ни кого-либо другого совершить бесчестный поступок… Скажи, добрый моряк, почему ты поступил так круто с почтенным мистером Диллоном, родственником полковника Говарда и нашим гостем в аббатстве Святой Руфи?

- Но, Кэтрин…

- Подожди, Сесилия, пусть этот человек выскажется. Может быть, он сразу разрешит все наши сомнения.

Рулевой, поняв, что от него ожидают объяснения, приступил к выполнению этой задачи со всей энергией, какая соответствовала теме и его собственным чувствам. В нескольких словах, чуть затемненных его своеобразным произношением, он рассказал слушательницам о доверии, которое Барнстейбл оказал Диллону, и о предательстве последнего. Девушки слушали его с растущим удивлением, и Сесилия, даже не дав ему закончить, воскликнула:

- И полковник Говард… неужели полковник Говард согласился с таким гнусным замыслом?

- Они вместе вышли в плавание, - ответил Том, - но одному кораблю не повезло.

- Даже Борроуклиф, при всей своей холодности и грубости, счел бы для себя бесчестьем подобную измену, - добавила мисс Говард.

- Но как же мистер Барнстейбл?.. - с трудом выговорила Кэтрин, боровшаяся со своими чувствами. - Вы говорите, за ним послали солдат?