Лоцман

— Уважаемые путешественники! Через полчаса “Звезда Австралии” ошвартуется у причала Ново-Канска, который все, кому дорога история и память о морских подвигах, по-прежнему именуют Кан’Оррой. Не правда ли, звучит романтично, хотя в переводе с местного древнего наречия означает всего-навсего “Собачьи Уши” — по имени двух скал, которые поднимаются из воды левее входа в бухту… Город Кан’Орра — это любопытная смесь архитектурных стилей, приморской экзотики, живописных средневековых улиц, памятников прошлого и новейших кварталов, где каждый может найти для себя развлечение в соответствии со своими вкусами… Уважаемые пассажиры! Всех, у кого обратный билет, капитан и команда “Звезды Австралии” приглашают на пароход к полуночи. Тем же, кто решил остаться здесь на более долгий срок, мы приносим благодарность за плавание на нашем судне, желаем успехов во всех делах и приятного времяпровождения в этом самом замечательном городе Западного Побережья… А пока пароход швартуется, вы можете позавтракать в нашем буфете. Приятного аппетита!

Я не стал завтракать в буфете и вышел наверх, чтобы взглянуть с моря на город, в котором задумал остаться “на более долгий срок” (только зачем?).

Впрочем, на палубе с меня слетели и остатки вчерашней тоски, и теперешнее недовольство.

Синяя бухта распахивалась перед “Звездой Австралии”. Слева действительно торчали две скалы, похожие на уши насторожившейся лайки. На одной белела башенка маяка. Солнце светило с кормы и освещало город. Он взбегал по зеленым холмам. Серые квадратные башни с часами, шпили соборов, песочного цвета крепость на круглой горе, береговые форты, блестящее стекло современных многоэтажек и россыпи маленьких, похожих на рафинадные кубики домов. Над этими домами, перекидываясь от холма к холму, нависали темные арочные мосты, похожие на римские акведуки. По одному ехали лаково-красные вагоны…

Орали над мачтами чайки, и воздух был такой морской, что хотелось дышать до резинового скрипа в легких. Ветер дул теперь небольшой и попутный. На фок-мачте, видимо для пущей романтики, был поставлен марсель, а сейчас матросы, лежа на марса-рее животами, подтягивали и убирали парусину…

Сойдя на причал, я не пошел, как другие пассажиры, по широкой мощеной улице, ведущей, очевидно, к центру. Свернул в один из портовых переулков — между складов, пароходных контор и приземистых лавчонок с пыльными вывесками. Наполовину переулок был завален ящиками с пестрыми наклейками, красными пластмассовыми бочками и брикетами сосновых досок. От них замечательно пахло свежим деревом.

Я увидел обшарпанное кафе “Три брата”, перекусил там у стойки вареной колбасой с макаронами под жгучим соусом. И двинулся дальше с веселой меланхолией свободного от всех проблем человека. Свернул еще в один переулок. Он отличался от прежнего тем, что в нем не было грузов под открытым небом, стояла серая низкая церковь с круглым, как половинка глобуса, куполом и росли несколько кривых акаций (не цвели), а в нише тяжелого каменного дома торчал чугунный дядька в треуголке и ботфортах. Привинченная рядом мраморная доска свидетельствовала, что это “Admiral Contur”. Несмотря на треуголку, адмирал показался мне похожим своей физиономией на хозяина грядок, которому я чуть не попался в детстве. Но это не испортило мне настроения. “Стоишь, дура чугунная? — злорадно сказал я. — Вот и стой, теперь не побегаешь…”

Между адмиральским домом и церковью скромно белел фасад одноэтажного особнячка. На лакированной двери — черная стеклянная табличка:

“Редакция газеты “Судовая роль”

Мне понравилось название. Сразу видно: газета морская. Сухопутный человек мог бы подумать, что судовая роль — это что-то юридическое, должность в суде. А на самом деле это список всех, кто на судне отправляется в плавание…

Понравилось и то, что рядом с дверью был привален черный двухметровый якорь Холла, а на нем светилась меловая надпись, извещающая всех, что “корр. Калачик — старый козёл”. Причем точки на “ё” были очень старательные, большие, словно лягушачьи глаза на круглой головке…

Под стеклянной табличкой на кнопках держался блокнотный листок с красным, начертанным фломастером призывом: “Объявляется конкурс на замещение должности редакционного корректора. Торопитесь!”

Дверь открылась, вышел маленький круглый человек с похожей на блюдце лысиной. В синей куртке военного моряка, но с торгфлотовскими шевронами второго штурмана. Покосился на меня. Достал платок, поплевал на якорь, стал стирать надпись.

— Неужели это вы — корр. Калачик? — сказал я сочувственно.

— Нет. Я ответственный секретарь газеты Галевич, — проговорил он с достоинством. Оставил свое занятие и смотрел выжидательно.

— А как с конкурсом? Много конкурентов на место?

Секретарь Галевич обмяк лицом и телом.

— А-а… Ни одного. Платить-то много мы не в состоянии… К тому же надо и грамоту знать.

— Немаловажное обстоятельство… А как с жильем?

— Вы семейный?

— Один.