Лоцман. Власть шпаги

– С вас хватит и пиратства, – хмуро бросил Линдберг. – Точнее – соучастия в оном. К тому же, скорее всего, вы еще и шпион. А уж нарушитель порядка – точно! Такие люди, как вы, опасны, господин Бу-тюр-лин! Очень опасны для всех добропорядочных обывателей. А потому, руководствуясь эдиктом королевы Кристины… постановлением его величества короля Карла Густава, а также разъяснениями высшего королевского суда… Постановляю!

Все притихли, затаив дыхание.

– Именем его величества короля Карла Густава! Признать господина Бутюрлина Никиту виновным в совершении преступления, предусмотренного эдиктами и уголовным законом, а именно – нарушения порядка, и частично – в пособничестве пиратам.

– Хм… частично… – с презрением хмыкнул лоцман.

– Обвинение в сборе шпионских сведений… – все с той же важностью продолжал судья, – снять за отсутствием прямых улик.

Ну, что ж… хоть в этом обошлись по справедливости…

– И по совокупности преступлений назначить господину Бутюрлину Никите наказание…

Так-так…

– В виде смертной казни через повешение!

Одна-ако!

– Приговор привести в исполнение завтра в полдень. Здесь же, в крепости Ниеншанц, силами крепостного гарнизона.

– Увести! – дождавшись оглашения приговора, скомандовал тюремный сержант. – Да, а всякой мелочи плетей… Когда, господин судья?

– Плетей? Тотчас же! А чего тянуть?

Итак, Жоакин убит при задержании, доктор Байер вот-вот будет схвачен, – лихорадочно соображал лоцман. Единственные друзья… Больше здесь вообще надеяться не на кого… Впрочем… как это – не на кого?

– Слушай меня, Флор, – обернувшись к мальчишке, быстро зашептал Бутурлин. – Хочешь помочь?

– Да! – серые глаза отрока широко распахнулись. – Что нужно сделать?

– Тсс! Не так громко, дружище. Сегодня же, как отпустят, найдешь некоего Йохана Фельтскога, капитана муниципальной стражи. Он обычно бывает в таверне «Тре крунер». Скажешь… Да все про меня расскажешь. А дальше – уж как пойдет…

– Сделаю все, господин! У-у-у…

Мощные пальцы сержанта ухватили отрока за ухо и поволокли к месту экзекуции. Слева от крыльца, на утоптанной травке, уже раскладывались козлы…

– Ну, давай, парень, – поиграв плетью, хохотнул профос. – Сымай рубаху, спускай штаны… Да ложись вон со всеми удобствами! Что дрожишь-то? Ниче! Привыкай, ага.

Со двора вскоре послышались крики.

Бутурлин подошел к оконцу опустевшего узилища и закусил губу. Неужто не поможет ничем капитан Фельтског? Неужто и впрямь – казнят, повесят завтра в полдень? Как-то не очень-то хочется болтаться в петле. Позорная, недворянская казнь. Лучше бы отрубили голову. Хотя – почему же лучше? Лучше уж вообще избежать виселицы… развязать руки, броситься на ближайшего стражника… завладеть оружием, а там – будь что будет! В конце концов, лучше уж погибнуть с честью, чем тупо болтаться в петле.

Снаружи послышался шум – чьи-то голоса, шаги, звуки ударов. Лязгнул засов, дверь распахнулась настежь, и стражники втолкнули в темницу новую партию узников, в большинстве своем – оборванцев-бродяг. Едва только войдя, бродяги тут же принялись драться между собой за удобные – по их мнению – места. Кто-то хотел расположиться у окна – не так душно, кто-то подгребал под себя всю солому. Бутурлина не задевали, относились почтительно, видать, знали уже, кто это такой и чего здесь дожидается.

Наконец, ближе к ночи, узники угомонились. Кто-то уже храпел, а кто-то принялся есть – у кого что было. Невысокого росточка мужик с окладистой бородой даже угостил Никиту краюхой заварного хлеба и кусочком сала. Угостил от чистого сердца – это было видно – и лоцман не стал отказываться, тем более кушать-то хотелось.

Молодой человек уселся на соломе, вытянув ноги – жевал сало, думал. Если смотреть правде в глаза – надежда на помощь капитана городской стражи была довольно слабенькой. Ну да, сговорились о выгодном дельце – и что? Чем рисковать, вытягивая Бутурлина из тюрьмы, господину Фельтскогу куда проще сговориться с каким-нибудь другим лоцманом или толмачом-переводчиком. Да, наверное, это проще. На первый взгляд. Однако ж, ежели с другой стороны посмотреть – коль все было бы так просто, так капитан давно б отыскал нужного человечка, не присматривался бы к Никите Петровичу… Да, да, похоже, швед заранее присмотрелся к тихвинскому лоцману, порасспросил кое-кого, а потом уж и подошел.

Доев сало, узник вытянулся на соломе, заложив за голову руки. Не спал, все так же и думал – упорно лезли в голову разные мысли. Конечно, капитан мог бы помочь… если риск вызволения Бутурлина из темницы многократно меньше будущей выгоды. Ежели особо напрягаться не надо, так почему б узника и не освободить?

Ага, не надо – как же! Тут вон какие стены, да восемь десятков орудий, да гарнизон в полтысячи человек! Это и хорошо, что полтысячи. Неужто среди такого сонмища народу у капитана Фельтскога да не отыщется какого-нибудь доброго знакомца, да не простого, а при должности? Ну, может, и не отыщется… или не захочет капитан в такое гиблое дело впрягаться, да и отрок тот, Флориан… можно ли ему вообще доверять? Может, он не думал никого искать, оно ему надо?