Лоуренс Аравийский

Кут Хэдлей уверял впоследствии, что он не помнит, чтобы кто-либо говорил с ним предварительно о Лоуренсе, и был очень удивлен, когда в один прекрасный день в сентябре курьер военного министерства ввел к нему в кабинет молодого человека, которому на вид было около 18 лет, без шляпы, в сером спортивном костюме. Однако фамилия его рассеяла всякие сомнения, так как Хэдлей хорошо знал о его работе в Синае и слышал о нем интересные подробности от Ньюкомба. Хэдлей охотно принял Лоуренса к себе на работу. Появился Лоуренс в удачный момент, когда офицеры географического отдела с наступлением военных действий были отправлены на фронт. Единственный оставшийся капитан Наджэнт в течение недели должен был выехать во Францию. «Наджэнт поспешно проинструктировал меня о моих обязанностях, и вскоре Хэдлей и я остались в отделе одни». Среди других важных работ, оставшихся незаконченными, были карты Синайского полуострова, которые нужно было присоединить к картам Палестины, проверенным и опубликованным палестинским исследовательским фондом вместе с картами Синайского полуострова, подготовленными географическим отделом.

Лоуренс начал работу, будучи штатским, и переход к ношению военной формы был ускорен тем впечатлением, которое его внешний вид произвел на Генри Роулинсона, только что назначенного командующим новыми экспедиционными силами, намеченными для отправки в помощь бельгийской армии. Лоуренс пришел показать Роулинсону вновь отпечатанные карты Бельгии. «Увидев меня, — рассказывает Лоуренс, — он чуть не упал в обморок и воскликнул:

«Я хочу разговаривать с офицером!» Тогда Хэдлей сказал Лоуренсу: «Нам придется зачислить вас в кадры». И это было сделано без формальности медицинского осмотра, что, конечно, являлось излишним после тех практических испытаний на выносливость, которые Лоуренс с таким успехом прошел в Сирии и Синае. Лоуренс отправился в военный магазин и приобрел себе форму младшего лейтенанта, не ожидая проведения своего назначения приказом.

Хэдлей вскоре убедился, что его новый помощник являлся более квалифицированным работником, чем он ожидал. Рассказывают, что когда несколько недель спустя Хэдлея спросили, как обстоит дело с его новым работником, тот не без юмора ответил: «Теперь он руководит вместо меня всем моим отделом». С пониманием общественного дела, которое не часто встречается в ведомственном аппарате, Хэдлей заявил начальнику оперативно-разведывательного управления, что у него в отделе имеется «идеальный офицер» для разведывательной работы в Египте. Зная, что он вскоре лишится помощи Лоуренса, Хэдлей добивался скорейшего окончания карт Синая. Однако Лоуренс не нуждался в том, чтобы его подгоняли. Если бы его не удерживали, он работал бы всю ночь, так как почти не считался со временем.

После того, как Турция вступила в войну, было решено усилить разведывательную службу в Каире. Ньюкомб был отозван из Франции и направлен в Египет в качестве помощника Клейтону. Среди офицеров, которые должны были отправиться вместе с ним, были Ллойд-Джордж, Обри Хэрберт, Леонард Вулли и Лоуренс, вместе с Ньюкомбом ставшие известными в Египте под названием «пяти мушкетеров». Ньюкомб и Лоуренс выехали из Лондона ранее других, 9 декабря, и поехали по железной дороге до Марселя, где сели на французский пароход, посмеиваясь над остальными, которым пришлось ехать без всяких удобств на военном транспорте.

В Каире главным источником информации о турецкой армии был другой штатский, также пока не зачисленный на военную службу, — Грэйвс, работавший перед войной в Константинополе в качестве корреспондента газеты «Таймс». Предвидя неизбежность конфликта, он сделался военным экспертом, наблюдая за реорганизацией турецкой армии, начавшейся после балканской войны, и изучая методы и людей с такой тщательностью, с какой официальному представителю английской армии это, конечно, не представилось бы возможным.

Отправившись после вступления Турции в войну в Каир, Грэйвс встретил в Клейтоне человека, который был готов воспользоваться его исключительным знанием армии противника. Последнее было тем более ценным, что оно заключалось в знании не только личного состава, но и характера неприятельских командиров, их достоинств и недостатков. Благодаря этому Клейтон оказался в состоянии получать весьма полезные характеристики командного состава турецкой армии, которые иногда представлялись в следующем виде: «Довольно молодой льстивый турок… совершенно ненадежный и неразборчивый в средствах. Говорят, нажил себе состояние на содержателях публичных домов, хотя его друзья и утверждают, что он делал это в целях увеличения денежных средств партии. Посещал дипломатические круги, в особенности французские. Имеет репутацию человека, ведущего широкий образ жизни».